Шторм

Через пять минут Рино уже парковался возле ухоженного дома, построенного в пятидесятые. Его удивило, что Фалк не задавал больше вопросов о мальчиках, лишь абсолютно безучастно показал дорогу к дому бывшего директора школы. Депрессия просачивалась сквозь жесты и взгляды, опасения ленсмана все больше и больше оправдывались.

Дверь открыла жена Тофтена. Она сказала, что супруг подвязывает розы на заднем дворе. Они обнаружили его между двумя кустами. Согнувшись в три погибели, он отрезал длинную веревку. Увидев направляющихся к нему мужчин, он выпрямился, кивком поприветствовал Фалка и слегка неуверенно подал руку Рино.

— Мне сказали, что вы много лет были директором школы, — сказал Рино, представившись.

— Слишком долго, как казалось некоторым родителям, — Тофтен состроил серьезную мину, возможно, чтобы подчеркнуть, что он был директором старой закалки.

— Я ищу сведения о мальчиках из Винстада, может быть, архивы перевезли сюда, когда школу в деревне закрыли? Тофтен взглянул на Фалка, накручивая веревку на катушку.

— Школу в Винстаде закрыли в 1982-м. И да, все архивы перевезли сюда.

— И они все еще здесь? — с надеждой спросил Рино.

— Вам везет. Администрация муниципалитета несколько лет назад решила закрыть здесь школу. Но жизнь в Рейне продолжается. Туризм растет, новые дома появляются на каждом мысе. Сейчас особенно активно стараются возвращать молодежь. Но вот школы для них здесь нет, понимай, как хочешь, — директор покачал головой. — Безумие.

Рино ждал продолжения, пока Тофтен проверял, хорошо ли веревка держала розовый куст.

— Когда школу закрыли, сначала хотели, чтобы архивы хранились в управлении муниципалитета. Но там было забито. Последнее, что я помню, шли разговоры, чтобы перевести все необходимые документы в дальний архив, но, кажется, до дела так и не дошло. Бумаги лежат там, куда их положили. Честно говоря, это абсолютное безобразие, но я перестал переживать о том, что не могу изменить.

— С кем можно поговорить, чтобы попасть туда?

— А вы еще не поняли, что там проходной двор? Выставка там, выставка сям, — Тофтен раздраженно махнул рукой. — Как вы думаете, кто позаботился о том, чтобы собрать все ключи в тот день, когда школу закрыли навсегда?

— Вы? — попытал удачу Рино.

— Никто. Сегодня никто ни за что не отвечает. Я уже двенадцать лет не директор, а вот ключи у меня есть. Входную дверь, правда, поменяли, но замок от подвала все тот же.

— А вы могли бы меня туда пустить?

Тофтен внимательно изучал мужчину, стоявшего перед ним.

— Прямо сейчас?

— Пожалуй, да.

— Знаете, я мог бы прямо сейчас пройти несколько метров до школы, зайти внутрь, проникнуть в подвал, и никто бровью бы не повел, но я все-таки человек порядочный. Я не буду ничего открывать без разрешения.

— Чьего?

Тофтен пожал плечами.

— Такие решения принимает директор.

— А мы можем ему позвонить?

— Ей. А мы — это значит я?

— Если это не слишком вас затруднит.

— На вас полицейская форма, и вы проявляете столько усердия. Я в состоянии сделать выводы. Но я такой старый человек, что пользуюсь только домашним телефоном, так что мне нужно зайти в дом, чтобы позвонить.

Через пять минут Тофтен вернулся.

— Вы так и будете там стоять как вкопанные?

Здание школы состояло из новой и старой частей, современная пристройка хорошо подходила к классическому двухэтажному строению.

— Ты здесь учился, Бергер? — спросил Тофтен, спускаясь в подвал.

Фалк внимательно разглядывал стены и потолок.

— В старшей школе.

Винтовая лестница поскрипывала под их шагами, некоторые ступеньки немного проседали.

— Как же тут грязно, — простонал Тофтен, и Рино почувствовал, как что-то шуршит под ногами.

— Как же я не подумал! — Тофтен дергал выключатель, но лампочка над головой так и не зажигалась. — Видимо, такая же разруха и в самом подвале.

С легким сопротивлением дверь поддалась. Тофтен вслепую пошарил по стене, и вдруг подвал осветился мягким желтым светом.

— Парадокс, вам не кажется? Здесь стоят коробки с папками, заполненными четким каллиграфическим почерком, а новому поколению наплевать на аккуратность: все выброшено и забыто, — Тофтен, близоруко щурясь, водил пальцем по корешкам папок. — Винстад внезапно стал популярен, как я понимаю.

Продолжение повисло в воздухе, и полицейские поняли, что бывший директор прекрасно понял, в чем цель их визита.

— Вот они. Здесь несколько архивов. Вас какой-то конкретный год интересует?

Рино, весь в пыли, переглянулся с Фалком.

— Середина пятидесятых или около того.

Какое-то время Тофтен перелистывал папку в тишине и вдруг замер и пригляделся.

— А вот и ты, Бергер. Выпуск 1957-го. Вас было всего пятеро в классе?

Фалк был слегка удивлен.

— Кажется, да.

— Я ищу информацию о мальчиках, которые поступили в школу на год или два раньше. Один был прикован к инвалидной коляске.

Тофтен поднял глаза от папки.

— Случается, что кто-то из учеников навсегда остается в твоей памяти, как и в системе. Именно таким был и мальчик в коляске, наверное, из-за того, что он единственный инвалид, с которым я был лично знаком. Бедняга. Ему приходилось нелегко, это было очевидно с первого взгляда.

— Почему?