Шторм на Крите

– Решил пойти окунуться в море. Я не мог спать. Точно как ты этой ночью. Не знал, куда себя деть. Не мог оставаться в той комнате.

Он рассказал, как уплыл в море и как не мог вернуться, как едва дополз до берега; как ему привиделась на берегу она, Юля, и как ее облик, точно мираж, возник над водой, позвал его и придал сил в последнюю минуту; как потом лежал на песке неизвестно сколько времени и как очнулся от собачьего лая. Как позабыл о вещах, оставленных на пляже, как стоял под душем и не мог отогреться, и как решил бежать из этого места. Как хотел предупредить ее и написать записку, и как не знал, о чем писать, кроме того, что любит ее, и как сел в такси с листком и ручкой в руке.

Юля внимательно слушала. Чем дальше, тем теплее становилось ее лицо. Вскоре взгляд у нее почти совсем оттаял, глаза озарились привычным мягким блеском и смотрели на него понимающе, с сочувствием. Казалось, она и верит ему, и жалеет его; он видел, что ей нравилось слушать о том, как сильно он переживал и какие испытания преодолел ради нее. Его версия событий тех дней, казалась, все ей объясняет, и во всем ее устраивает. И в то же время словно чего-то не хватало ей, чтобы полностью удовлетвориться. Словно что-то все еще огорчало ее, не давало покоя.

– Остальное ты знаешь, – закончил он свой рассказ. – Я пробыл здесь два дня и решил вернуться за тобой, потому что понял, что не могу без тебя. Вот и все. Я все тебе рассказал, всю правду.

Она помолчала немного и произнесла:

– Я верю тебе. Только с мамой ты что-то путаешь.

Антон Ильич пожал плечами и только руками развел, мол, мне и самому все это неприятно, но что ж тут поделать, моей вины здесь нет.

– Да, – вздохнул он, – с мамой, конечно, некрасиво вышло.

Юля вся вспыхнула от этих его слов.

– Ты ошибаешься! Пойми же ты наконец, что мама не могла так поступить!

Лицо у нее задрожало, и она быстро-быстро заговорила трясущимся голосом, едва не срываясь на крик:

– Ну как тебе объяснить? Мы с ней лучшие подруги, мы доверяем друг другу, мы всегда поддерживаем друг друга. Да у нас столько таких ситуаций было! Ты даже представить себе не можешь! Сколько раз она помогала мне! Только благодаря ей я вообще замуж вышла! А как она поддерживала меня, когда я разводилась! А сколько раз она спасала меня от бабули! Она же все берет на себя, лишь бы мне было хорошо. Да ты же сам видел! Она всегда на моей стороне. Ну почему ты не можешь этого понять? Она никогда, никогда бы так не поступила! Вы, мужчины, все такие, думаете только об одном! Но мама не такая. Она не для этого приходила! Она помирить нас хотела!

Антон Ильич взял ее за руку и погладил:

– Успокойся, успокойся.

– Да как я могу успокоиться!

Юля вырвала руку и подпрыгнула на своем месте.

– Как я могу успокоиться, когда ты говоришь мне такое?!

Она всплеснула руками и отвернулась от него. Из глаз ее брызнули слезы.

Антон Ильич пододвинулся к ней и мягко коснулся ее руки.

– Юленька, успокойся, прошу тебя. У нас же с тобой все хорошо, зачем расстраиваться? Мы встретились. Мы все выяснили. Мы вместе. Завтра мы летим в Париж. У нас с тобой впереди целая жизнь. Ну? Разве я не прав? У нас все хорошо. Не плачь, прошу тебя.

Юля не отняла руки, и он продолжал:

– Что было, то было. Поговорили, и хватит, не будем больше об этом. Я здесь, с тобой. Теперь ты знаешь всю правду. Не о чем больше переживать. Не было никакой другой девушки…

– Да лучше бы была! – в сердцах воскликнула Юля.

– Ну что ты говоришь? Это просто невозможно. Мне нужна только ты. Я был здесь один. Я все время думал только о тебе. Поэтому я за тобой и поехал.

Слезы на ее ресницах высохли, но лицо сохраняло обиженное выражение. Она сказала упрямым, по-детски капризным голосом:

– Не хочу, чтобы ты так думал о моей маме. Не хочу!

– Да я и не думаю, – мягко ответил Антон Ильич.

– Нет, думаешь!

– Да нет же.

– Но я же вижу!

– Юленька, я все понимаю: она твоя мать, и я на нее зла не держу. Она обыкновенная несчастная женщина, у которой не сложилась личная жизнь. И ведет она себя так, потому что…

Юля отпрянула от него и вся изменилась в лице. Глаза ее вспыхнули, к щекам прилила кровь, губы приоткрылись и задрожали, словно она хотела что-то сказать, но от возмущения не могла вымолвить и слова и только хватала ртом воздух. В следующую секунду она вскочила, схватила сумочку и побежала к дверям.

– Юля! Куда ты? Постой, нам еще счет не принесли. Подожди меня!..

Он поднялся за ней, но она вырвалась на улицу и, не оглядываясь, побежала вперед. Антон Ильич вернулся, чтобы расплатиться.

Он поспешил в ту сторону, куда, он видел, направилась Юля. По пути он смотрел по сторонам, ожидая увидеть ее сидящей где-нибудь на скамейке или за столиком в кафе. Но Юли нигде не было видно. Может, она передумала и пошла в другую сторону? Он развернулся и зашагал обратно. Дошел до ресторана, где они сидели, и двинулся дальше. Он уже не бежал и шел обычным шагом, понимая, что догнать ее он уже не сможет. Оставалось только надеяться, что она сидит и ждет его где-то поблизости. Но Юли не было.