Штормовое предупреждение

Уполномоченный схватил удостоверение двумя руками, при этом уронив тощую коленкоровую папочку с бумагами, неловко поклонился и выбежал из допросной. Но тут же возвратился – забрать свою папку.

– Простите, забыл, а тут ведомости по работе. А зачем вызывали?

– Подумай, подумай, – мрачно порекомендовал Петрович. – О своей «Потребкооперации», например.

– Да, понял, понял, – закивал уполномоченный. – Простите ещё раз. Так я пойду?

Каширин кивнул и крикнул в открытую дверь:

– Давай следующего!

Дежурный ввёл мужчину средних лет, в чёрной полушинели с перекрещенными молоточками на отворотах воротника.

Тот мельком посмотрел на Якушева, затем внимательнее на следователей, как бы определяя, кто тут главный. Представился:

– Левкович. Инженер. Меня задержали на улице у дома без объяснения причин. Патруль милицейский, а привели в ЧК.

– Вы ждёте объяснений? – усмехнулся Каширин.

– Весьма желательно, – с достоинством произнёс Левкович.

Оба следователя посмотрели на бывшего писаря. Тот решительно покачал головой: нет, не опознаёт.

– Ваши документы, гражданин Левкович, – потребовал Каширин.

– Документы? Но как, они же остались дома. Я вышел буквально на пять минут, за папиросами, а тут патруль.

– Во флоте служили? – спросил Петрович. – Флотский инженер?

– Увы, не удостоился, – позволил себе оборот, несколько не соответствующий обстоятельствам, Левкович. – Я инженер-железнодорожник. И тогда, и сейчас при железной дроге служу.

– Регистрацию проходили? – сухо спросил Каширин.

– Так точно, – в тон сообщил железнодорожник. – В Семи Колодезях. Имеется документ.

– Дежурный! – громко позвал Каширин и, когда тот появился, кивком указал на Левковича.

– В камеру? – понятливо спросил дежурный. – Вывести?

– Направь кого помоложе с этим гражданином к нему домой – за документами.

– Понял. Давай, пошли. – И, пропустив вперёд Левковича, направился к двери.

Каширин бросил вдогонку:

– Кто там у тебя ещё? Давай сюда.

– Ещё двое, – ответил дежурный уже из коридора и сказал кому-то, не видимому из допросной: – Чего расселся? Заходи давай.

– Я Николай Игнатенко, – начал тот, едва войдя, и осёкся, заметив сидящего у окна Якушева.

Каширин, пока Петрович перелистывал бумаги, отыскивая относящиеся к Игнатенко, посмотрел на бывшего писаря Штурманского управления.

Якушев ещё раз взглянул на мужчину со ссадинами на лице и с некоторым сожалением кивнул, подтверждая опознание.

Следователи переглянулись. И после паузы, которая показалась Матусевичу бесконечной, Каширин проговорил почти участливо:

– Что же вы, господин капитан второго ранга, с какими-то чужими бумажками ходите? Несолидно.

Матусевич, который с порога узнал бывшего штабного писаря, хотя выделялся тот во время недолгой совместной службы разве что возрастом, ответил почти сразу, со всей очевидностью понимая новое своё положение:

– Свои пропали, пришлось товарища попросить.

– Просьба весом в девять грамм? – невинно поинтересовался Петрович.

– О нет. Сугубо добровольно. Он уезжал и вошёл в моё положение, а у меня на руках больная мать, и я не мог…

Каширин сказал с трогательной заботой в голосе:

– Напрасно беспокоились. Не пропали ваши бумаги.

Петрович достал из папки листок и протянул его Каширину.

Тот продолжил с тою же доверительностью:

– Вот, например, выписка из вашего послужного листка, господин Матусевич. Всё записано. Вот, май 1919 года. Произведён в капитаны второго ранга… Вот и следующая запись: назначение на должность Штурмана дивизиона тральщиков…

– Выслужился, значит, – сочувственно подхватил Петрович.

– В Красной армии я был тоже на хорошем счету, – как можно спокойнее ответил Матусевич. – А позже… Так сложилось…

– О «хорошем счёте» и прочих заслугах вы товарищам в Мариуполе расскажете. – Вот теперь в голосе Каширина зазвенела холодная угроза. – Они вами сильно интересуются. И в штабе нашего флота очень на вас обижены за то, что вы открыли белогвардейскому десанту путь в Мариуполь.

Матусевич побледнел, но сохранил выдержку.

– Не улавливаю связи между моим производством и военными эпизодами. По безупречной службе и выслуге в Черноморском флоте России мне полагалось очередное звание, но из-за известных событий документы о присвоении звания затерялись. В ВСЮР только попытались исправить упущение.

– Не улавливает связи, – с некоторой даже досадой произнёс Петрович. – А вроде ж не дурак, сообразил воспользоваться документами мобилизованного старшины…

– Кстати, о старшине, – спохватился Каширин. – Там вроде какого-то флотского старшину феодосийцы прислали. Послушаем?

– Почему бы и нет, – скупо улыбнулся Петрович. – Вдруг что ещё и прояснится?

– Дежурный! – позвал Каширин и распорядился. – Этого – в камеру и приведи того усатого маримана, которого феодосийцы приволокли.

Обжигающий глоток

Всё в ту же квартиру на Центральной горке я пришёл по приглашению, переданному мне Ниной на очередном занятии. Следовало немного ближе сойтись с этой интересной компанией.

Имидж требовал не приходить с пустыми руками, вот я и принёс небольшой пакет продуктов – чай, сахар, галеты. Выложил всё на стол в гостиной и сказал, как бы извиняясь: