Штормовое предупреждение (СИ)

-Трагедия, что ж, – философски пожал плечами он. – Несколько месяцев…

-Закрой пасть, – грубо оборвал его Шкипер. – Пока я тебе не помог. Прятаться за своим статусом больного и говорить людям гадости – это не то, что тебя спасет, поверь. Я аморальный тип, и мне плевать, что у тебя там за беды. Я просто собираюсь не позволить тебе портить людям жизнь.

-Что-то не припомню, чтобы я портил хоть что-нибудь, – упрямо отозвался Блоухол.

-Френсис, прекрати, – тихо попросила его Дорис, которая до того сидела тише воды и ниже травы. Кажется, ее раз за разом настигали волны когнитивного диссонанса: как ее милый, домашний, такой вежливый братец может одновременно с этим быть и доктором Блоухолом, обезвреженным преступником, который теперь исходит на пенку от собственного бессилия.

-А что же, сестра, – он повернул голову на голос. – Я ничего плохого не сказал.

Дорис печально покачала головой. Даже расстроенная, она была красива – Марлин про себя вздохнула. Понятие красоты – это не ширина лица, не обхват талии и не длина ног, но сочетание всего этого в правильной пропорции. И кто-то вроде нее или ее кузин, похож на человека, а кто-то, вроде Дорис, похож на сказочного эльфа. Эльфа, который и печальным выглядит привлекательным, и, наверное, даже больным или заплаканным – тоже.

-Знаешь в чем разница между вами? – сощурился на него Шкипер, и, хотя его не спросили закономерно: «И в чем же?» – дал ответ. -В том, что Ковальски из инвалидного кресла встал. Сам. А ты — нет. Вот и подумай над этим.

====== Часть 8 ======

-Шкипер? Ты занят?

-Что такое?

-Перевязка.

Командир огляделся по сторонам, но рядом никого не было.

-Да, – кивнул он. – Давай, пожалуй.

-Почему тебе так важно, чтобы никто не знал о твоей дыре в боку?

-Да знают. Но мне не хочется, чтобы на это обращал внимание Блоухол.

-Он тебя так раздражает?.. – лейтенант кивком указал на дверь в конце коридора, и его командир свернул в том направлении — эта комнатушка уже играла у них роль перевязочной.

-Меня раздражает то, что он будто ни к чему не относится серьезно. С одной стороны, требует, чтобы признавали его заслуги — он и ученый, он и манипулятор, он и интриган – а с другой он тут же делает миленький вид, мол, я что, я же ничего, почему вы на меня сердитесь… Вот это меня раздражает, Ковальски.

-Знаешь, мне кажется, он правда не вдумывается в то, что и как делает.

-Серьезно?

-Понимание таких вещей приходит, когда сидишь под обстрелом, в окружении мин и кусков человеческого мяса. А когда потери — это только цифры на бумаге, в их смысл не так уж и вникаешь… Ляг на бок, сделай милость.

-Да погоди ты, я еще из кобуры не выбрался… Не лезь! – тут же добавил он, пресекая попытку чужой помощи. – Терпеть не могу, когда трогают мое оружие.

Лейтенант поднял одну бровь.

-Совершенно нелогично. Тебе неудобно с ранением расстегивать крепления на боку.

-Предосторожность всегда логична, – буркнул в ответ старший по званию, стаскивая через голову футболку и укладываясь на старенький продавленный диван, как и требовал медик, на бок.

-Если ты не перестанешь махать лопатой, оно до весны не заживет, – вздохнул, едва сняв старый бинт, его зам. – Только схватится, а ты опять рвешь.

-Я знаю.

-Ну так зачем?..

-Мне так проще, – Шкипер зашипел сквозь зубы, почувствовав на ране мокрый от лекарства тампон.

-Жжет? – немедленно отреагировал на это звук Ковальски. – Лидокаина?

-Если уколом, то не надо. Да и не уколом тоже не надо. Я забуду, что там эта дырка, как пить дать.

-Это ты можешь.

-Ковальски, – Шкипер повернул, как мог, голову к хирургу. – Раз уж мы все равно тут… Ты и Дорис?..

-Нет никаких «меня и Дорис», Шкипер. Ты же знаешь.

-Ты говорил с ней?

-Она не стала со мной говорить. Нет, не развернулась и ушла, – добавил он, предвосхищая встречный вопрос. – Она ведь всегда чувствует, что с ее собеседником и куда беседа начинает клониться, причем чувствует задолго до того, как ты сам для себя определишь, как заговоришь об интересующем вопросе… Поэтому она очень вежливо и деликатно дала понять, что не хочет поднимать эту тему.

-Завязывал бы ты с этим.

-Как?! – апатичный обычно, сейчас Ковальски вскинулся, поглядев на собеседника почти зло. Глаза за стеклами очков, казалось, еще сильнее посветлели, будто выцвели за считанные секунды.

-Ну, как… – Шкипер поджал уголок рта. Для него, человека, привыкшего все в мире, в том числе и собственные неурядицы, разрешать в приказном порядке, вопрос определенно не имел смысла. – Принимаешь решение и следуешь ему. Вот так и завязывать.

-Это не вредная привычка, не лень и даже не какое-нибудь в меру дурацкое хобби. Я не могу с этим завязать при помощи волевого усилия.

-Почему? – немедленно поинтересовался командир. – Погоди, не бесись, донеси мне свою чрезвычайно умную мысль, если уж на то пошло… Почему все могут, а ты нет?

-Не все могут, Шкипер. Если ты можешь, это не значит, что могу и я. Ты же производные от интегралов в уме тоже не берешь.

-Я их не только в уме не беру, – не сдержался его собеседник. – У меня для этого лейтенант есть.

-Ты что, правда не понимаешь?