Штормовое предупреждение (СИ)

-Потому что внешний вид любой вещи был обусловлен утилитарными причинами, – скрупулезно, с привычными нотками ворчливого поучения, отозвался ее товарищ. – В кофрах носили технику, чтобы не побить. На письма клеили марки, чтобы те добрались до адресата. Корсеты шнуровали, чтобы держать форму. А сейчас что? Форма без содержания, фикция, пустое подражательство и погоня за каким-то «стилем». И ладно бы эта погоня носила образовательный характер! Но нет, в ход идут сплошные штампы. Про такие вещи, как телетрофон или паровой каток для белья, знают редкие интеллектуалы, а индустрия так и продолжает штамповать картинки локомотивов, дам в турнюрах, марок с зубчатыми краями… Это похоже на глобальную неспособность изобрести что-то новое.

-Это эклектика.

-Эклектика – это когда ты глубоко изучил весь ассортимент и отобрал то, что хорошо подойдет к твоему проекту. А не пользуешься раз за разом заготовленной до тебя идеей, не вникая глубже. Современные предметы быта, так или иначе связаны со своими предшественниками, безусловно, но как по мне, разумнее идти вперед, к поиску новых более практичных форм, а не цепляться за давно уже отжившие.

-Адам… – его собеседница закатила глаза. – Я не пойду с тобой в приличное место. Ты раскритикуешь мою шляпку.

-На скачки со мной не пойдешь? – поднял брови он.

-Почему скачки?

-А куда еще нынче дамы ходят в шляпках?

Ева застонала, как будто у нее вдруг заболели разом все зубы, а после схватила одну из подушечек в изголовье и нанесла ею несколько энергичных ударов наотмашь, пока Ковальски одной рукой тщетно пытался остановить это подушечное нашествие, а второй – ловил очки. Обессилев, она, наконец, вместе с подушкой рухнула на постель, окончательно смяв покрывало.

- Аж на душе легче стало!.. – выдохнула она. – Прямо целительная терапия!

-Суровая госпожа, чего там, – фыркнул лейтенант, подбирая с пола другую подушку, которую сам же и свалил при сопротивлении избиению.

-Я отстаивала свои взгляды! – важно сообщила ему Ева. И добавила, явно дразнясь, – Суфражистки меня поддержат!

-Они уже лет сто как феминистки.

-А вот они, может, и не поддержат. Они не такие бешеные.

-Позволю себе не согласиться.

-Позволю себе не позволить тебе. Спорить с женщиной о феминизме – это вообще, как по мне, апогей, Адам!

Ковальски приподнялся на локте. Вид у него был несколько обескураженный.

-Суфражизм – движение за право голоса, – заметил он. – Движение за полное равноправие начато позже и не окончено до сих пор. Суфражизм положил начало процессу, нет вопросов, но его методы были ненасильственными.

-Я сейчас скажу тебе одну вещь, Адам, – Ева тоже перевернулась на бок и оперлась о локоть. – Иногда люди спорят не ради достижения правильного ответа. Ты много знаешь, и все, кто хоть раз имели с тобой дело, к этому быстро привыкают. Но иногда людям хочется рассказать тебе что-то, а не выслушать.

-Почему бы им тогда не рассказать мне то, чего я не знаю?

-Потому что больше всего тебя интересует то, о чем не пишут в книгах или, точнее, что не имеет строгих четких правил, вроде законов физики. Никто не может объективно рассказать тебе о чувствах и переживаниях, о том, как они возникают и благодаря каким процессам и явлениям развиваются и умирают. А субъективного опыта ты не признаешь: его не использовать на практике. Все наши с тобой разговоры рано или поздно скатываются к этому вопросу. Если бы мы их записали, то впоследствии могли бы собрать трактат на тему отношений, в духе того греческого парня, что писал свое произведение в виде диалогов – нет, не надо мне говорить, что это был Платон!

Ковальски, который только рот открыл, послушно сомкнул губы.

- Знание во многом не может быть объективным. Математика и физика имеют непреложные законы, но скажем, философия и литература их не имеют. А ты, – она ткнула пальцем в плечо молчащему собеседнику, – знаешь, что существует теория, которая критикует традиционные философию и литературу, и иже с ними. Потому что они создавались людьми примерно одного круга и отражают примерно одни взгляды и, стало быть, не учитывают взглядов других людей?

-Это очень спорное заявление.

-Да. Но ты – это примерно такое же заявление в отношении чувств. Критикуешь то, что не можешь использовать сам, но пока не можешь предложить своего варианта. Скажешь, нет?

-Скажу, что мне надо над этим подумать.

-Ты что, пил?

-Иногда люди это делают, Ева.

-Ты отлично понял, что я имею в виду.

-Не думаю, что произошедшее можно назвать гордым словом «пил».

-Тебе совсем хреново? – она присела рядом с ним, оставив временно лекции о здоровом образе жизни до лучших времен.

-Мне нужен тайм-аут, – Ковальски потер переносицу, немного сбив очки с обычного их места. На светлой коже выделилась поперечная красноватая полоска от оправы. – Количество и интенсивность переживаемых эмоций понижают мое КПД. Я не могу так работать. Я просто хочу на какое-то время перестать чувствовать. Ладно, если бы дело касалось только меня, но это не так. От того, что и как я делаю, зависят и другие люди.