Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья

– Нет, нет, нет! – Андрей выставил перед собой руки, – давай завтра! Мне надо домой. Четыре года не был! Ну, давай, завтра зайду.

– Я здесь почти каждый день! – Колька показал пальцем на будочку, – и это… приходи обязательно! Посидим! Там… за встречу! – и потряс бумажками, зажатыми в руке: – я завтра отдам!

Распрощавшись, Андрей, улыбаясь, пошёл дальше, не замечая, что за ним на некотором расстоянии увязались два парня-подростка. Метров через сто он наткнулся на тележку с мороженым. Весёлая тётенька в чепчике быстро и ловко продавала свой товар. Андрей остановился, и решил, что после четырёх лет войны поесть мороженного – это хорошая идея, просто замечательная. Двое подростков приблизились с двух сторон, но близко пока не подходили.

Взяв мороженого, Андрей не спеша пошёл дальше.

– Дяденька, дай двадцать копеек! – задрав голову вверх, рядом с ним стоял какой-то маленький шкет. От горшка два вершка. Усмехнувшись, Андрей переложил мороженное из руки в руку, и полез в карман за деньгами. Вынув оттуда несколько смятых бумажек вперемешку с монетками, он бумажки положил обратно в карман, и сунул мальцу несколько монеток:

– На, держи, на мороженное!

И не спеша пошёл далее.

Тревожный червячок зашевелился только через некоторое время… спешно доев мороженное, Андрей сунул руку в карман и похолодел – бумажек в кармане не было! А была большая, сквозная дырка, сквозь которую провалились пальцы!

– Вот ведь зараза! – в сердцах плюнул Андрей, – развелось хулиганьё!

Денег, конечно, там было немного, так, на первое время… но и это первое время надо было как-то прожить! Пока ехал домой, строил планы на будущее: вот приеду, сразу пойду на завод, в отдел кадров, устроюсь на работу. Возьмут ли? Возьмут, куда денутся?! С таким-то «иконостасом» на груди! Фронтовик, орденоносец! Да и стаж, в конце концов, имеется, до войны-то пару лет он успел поработать! И разряд есть!

Да-а-а… А вот теперь… когда ещё первая зарплата будет… Ладно, хоть Колька обещал отдать долг. «Ну, ничего, как-нибудь проживём», подбадривал он себя.

С таким немного подпорченным настроением он всё ближе и ближе подходил к своему дому. Пересёк улицу Стачек, вот улица Новоовсянниковская, дворик… с замиранием сердца он подошёл к своему подъезду. Встал в нерешительности, огляделся. Слева какая-то седая тётка развешивала бельё на верёвке, протянутой через полдвора. Андрей в ней с трудом узнал Клавдию Ивановну, соседку этажом выше – так она постарела за годы войны.. Она оторвалась от своего дела и с любопытством посмотрела на стоявшего молодого офицера.

Приглядевшись, она всплеснула руками, и схватившись за сердце, растерянно выдохнула:

– Андрюшка… Чудилин… Родненький ты мой! Вернулся!

Она бросилась его целовать:

– Вернулся, живой! Как хорошо-то! Живёхонький! Вот радость-то!

– Да тёть Клава, да, ладно вам! – отбивался он её лобызаний Андрей, – ну живой, ну вернулся. Так что с того?

– Как что? Да у нас, почитай, из всех, кто жил, только четверть и осталась! И дядя Миша, и Дядя Ваня, и Любка с Ларисой, их бомбой убило, когда они за хлебом пошли, и Сергей Иваныч с десятой квартиры, и… твои… тоже…

Андрей кивнул:

– Я знаю, тётя Клава, мне об этом ещё дядя Ваня в сорок втором говорил, госпитале встретились случайно.

– Ох, дядя Ваня! В сорок втором же и погиб он! В декабре похоронка пришла. А ты, Андрюшенька, как, насовсем? Или на побывку?

– Насовсем, насовсем, тёть Клава! Всё, демобилизовался!

– Ну, пойдём, родной, пойдём, расскажешь, что да как. Я тебя чаем напою!

Андрей помотал головой:

– Нет, тёть Клав, я… потом, всё потом. Хочу домой. Четыре года не был. Ключик у вас?

– У меня, у меня, дорогой, у меня!

Тут она запнулась, и всплеснула руками:

– Матерь божия! Совсем забыла, старая дура! У тебя ж гостья!

Тяжкой наковальней ухнуло сердце…

– К..к..какая гостья?

– А вот такая! – затараторила соседка, – вся из себя, симпатичная такая, всё при ней, – она руками показала параметры фигуры, – в теле девка!

Андрей в сопровождении соседки на ватных ногах поднимался по лестнице, и терялся в догадках: кто это? Приехала двоюродная сестра из Самары? Так она тощая, как вобла, а тут «в теле девка»… Шурка? Да нет… она не может знать, что я приехал… Кто?

А соседка продолжала рассказывать подробности:

– И так пришла такая… мне говорит, «к Андрею», а я говорю: «к какому Андрею?» «к Чудилину», «так, говорю, нету его, как на фронт, говорю, забрали, так и всё, ни ответа, ни привета. Воюет, поди!» а она такая: «я его здесь подожду, сейчас придёт», а я ключик-то давать ей не спешу – мало ли жулья всякого, а она ключик-то, ключик-то, слышишь, из своего кармашка вынает, и крак, замочек-то и открыла… а я ещё думаю, откуда у неё ключ-то? Да! Она ж в форме, военная, стало быть, и орден тож… блестящий такой, вокруг лучики золотые, звёздочка вся лаковая…

С прыгающим сердцем, не чуя ног, Андрей стоял у своей двери…

Сердце молотило, как кузнечный молот. Ду-дух… ду-дух… ду-дух… как будто стокилограммовые фугаски падали на дно ущелья.

Неужто?

Неужто?!

Неужто?!!

Он рывком распахнул дверь… Сердце долбанув по рёбрам, ухнуло вниз.