Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья

Паровоз, пыхтя и выбрасывая на платформу белые бакенбарды из пара, с шумом проехал мимо Степана. Вытягивая шею, и приподнимаясь на носки, он тревожно вглядывался в лица тех, кто начал выходить из ближайших вагонов. Неделю назад его Вера, наконец-то, смогла вырваться из Киргизии, где работала всю войну после окончания горного техникума, и дала телеграмму, что выезжает. Война уже несколько месяцев, как закончилась, но только сейчас Степан смог вызвать её к месту своей службы в Румынию. И вот теперь, после недели напряжённого ожидания, он тревожно всматривался в лица сходящих с поезда: он не знал ни номера поезда, на котором она должна была приехать, ни, тем более, вагона. Он знал только одно – что она ДОЛЖНА сегодня приехать.

И она приедет.

Мелькнуло в дверях тамбура знакомое и милое лицо. Ёкнуло сердце. Вера, его Вера, на пару секунд задержалась на ступеньках лесенки, вглядываясь в толпу встречающих. Не увидев Степана, она с чемоданчиком и большой сумкой стала неловко спускаться на платформу.

Степан молча врубился в толпу, и мощно работая плечами и локтями, прорвался, наконец-то, к невесте.

Изумлённые, широко открытые глаза, растерянность, радость, восторг…

– Стёпа!!!

– Веруська!!!

Единым движением Степан сгрёб в охапку невесту, вместе с чемоданом и сумкой, поднял, закружил, расталкивая ругающихся людей. Долгий поцелуй…

– Я приехала…

– Я так ждал!

Он схватил в одну руку чемодан с сумкой, другой подхватил невесту за талию, и увлёк её за собой:

– Пошли, пошли, милая! Идём.

– Да, да! Идём! Мне так много надо рассказать тебе, Стёпа!

– И мне тоже! Мне тоже есть, что рассказать тебе…

Вырвались, наконец-то на привокзальную площадь…

– Слушай, Веруська! У меня ж наказ есть один, обещал исполнить! Пока помню.

– Что за наказ? – на него снизу вверх доверчиво смотрели такие близкие глаза.

– Да видишь, какая история приключилась… В конце сорок третьего попал наш батальон в переплёт, думал, живыми не выйдем. Но вот подишь ты, батальон наш тогда выстоял, а помог нам наш, советский танк, случайно он на нас вышел, из окружения наши танкисты выбирались. Так вот, в экипаже танка там э-э… девушка была, наводчиком, знаешь, такая… ну, не такая, как все.

– Какая такая «не такая»? – в глазах любимой мелькнули искорки удивления и лёгкого недоверия.

– Да нет, ты не подумай, это не то! Я о другом! Понимаешь, она всё наперёд знала, ну, как Мессинг, что ли… Знаешь, такой прорицатель есть? В Москве сейчас живёт! Так вот, она, девчушка эта, всё-всё обстоятельно мне объяснила, где и как фашисты наступать будут, сколько их на нас пойдёт, и что надо делать. Собственно, благодаря ей-то мы и выстояли! Так вот, она, прощаясь, сказала, чтобы я о ней тебе рассказал, мол, ты знаешь, кто она была, и наверняка её вспомнишь!

Степан пытливо посмотрел в глаза любимой и произнёс:

– Её звали Агния.

– Агния? – любимая широко распахнула свои глаза.

– Да.

– Агния… Я помню только одну Агнию. Агнюшей её ещё звали. Да. Мы в Тубоссе жили, отец при церкви там служил, это Вышневолоцкий район, Тверская губерния, в двадцать восьмом отца раскулачили, и на поселение отправили, а я сбежала, и бегом, бегом, к двоюродной сестре, Александре Ильинской. Пятнадцать вёрст! Она в селе Берёзка живёт, в двухэтажном доме, да… Ей тогда уже около тридцати было. Так вот, она ж мне заместо матери стала, там я и выросла. Я ж тебе про это рассказывала, помнишь?

– Ну да, помню. А Агния что ж?

– А-а… Агния. Так она родная сестра моей двоюродной сестры, которая Александра Николаевна. Но живой я её не видела, только на фото. Её фотография у нас в уголке зеркала стояла. Она ещё в девятнадцатом умерла, за два года до моего рождения. Александра говорила, что Агнюша зимой простудилась, заболела, и… и всё. А почему ты… Подожди, а как ты её мог видеть, ежели она давным-давно померла?

– Да, вот, видишь, какая загадка природы! Выходит, что сначала померла, а потом… вот взяла и воскресла!

Какой-то седой дядька с вислыми усами чувствительно пихнул Степана в спину своим мешком, который он нёс, перекинув через плечо.

Степан нахмурил брови, уже вознамерился что-то сказать в ответ, но взглянув на любимую, разгладил морщинки на лбу, широко улыбнулся и подытожил:

– Ладно, потом расскажу! Будет ещё время, интересная история, там тако-о-ое…

И обняв улыбающуюся Веру за плечико, он повлёк её с привокзальной площади.

Глава 28. Берегиня.

Счастье вдруг в тишине постучалось в двери.

Неужель ты ко мне? Верю и не верю!

Падал снег, плыл рассвет, осень моросила…

Столько лет, столько лет, где тебя носило?