Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья

– Высший Суд, руководствуясь принципом, что Любовь является Высшим Приоритетом и Смыслом Бытия, решил удовлетворить твою просьбу – ты снова станешь человеком.

Глаза Агнии просияли, лицо озарила улыбка.

– Но покинуть свой пост ты сможешь только через 100 дней и 100 ночей. Этот срок отводится тебе для того, чтобы ты смогла подготовить себе преемника. Ибо не один человек не может существовать без личного А-хранителя. Введите рекрута!

Подуло сквозняком, тяжко хлопнула дверь в зал. Агния обернулась…

– Ну, здравствуй, родная…

– Здравствуй, Агнюшенька!

Глава 27. Сбывшиеся пророчества.

Вокзал в городе Харьков в этот июньский день жил своей жизнью – важно пыхтели, пуская струи пара и дыма, и с лязгом толкая вагоны, паровозы, на платформе колготился народ, обходчики в промасленных робах внимательно и сосредоточено сновали вдоль составов.

Один из эшелонов стоял уже с утра, на платформах стояли зачехлённые танки, получившие серьёзные боевые повреждения, которые невозможно было отремонтировать в ПАРМе, и поэтому доставленные на завод для капитального ремонта.

Паша важно и не спеша, засунув руки в карманы широченных галифе, прохаживался вдоль эшелона.

– Слышь, Павлуха, айда к нам, в подкидного перебросимся! – послышалось сверху.

Паша, неопределённо хмыкнув, дёрнул плечом, и продолжил фланировать вдоль рядов вагонов, зорко оглядывая платформу насчёт появления на ней женского полу.

– Слышь, Павло, ну давай ужо к нам, хорош там круги нарезать, от тебя в глазах мельтешит! Ну чего ты, как тигр в зоосаде – без передыху по клетке бегаешь?!

Вдали, на самом конце платформы, мелькнуло цветастое платье… второе… третье! Прищурясь, и не обращая внимания на призывные крики товарищей, Паша зорко и внимательно вглядывался в приближающуюся стайку девушек, идущих в его сторону. Так, трое! Ближе, ближе… да, так и есть, три девушки.

Всё в точности, как говорила Агния! Пора действовать!

Пашка сорвался с места. Но пробежав два десятка метров, спохватился, и перешёл на важный шаг – негоже фронтовику-ветерану бегать, подобно мальчишке. Рассчитав упреждение, свою скорость и курс, он ловко перехватил троицу на середине платформы.

– Здравствуйте, красавицы! – козырнул он, – разрешите представиться: старший сержант Махалов, Павел Иванович, танковые войска.

И без паузы, волнуясь, выпалил:

– Кто из вас по фамилии Марфенко?

Девушки сначала изумлённо посмотрели на Пашу, а потом взорвались хохотом:

– Да мы все Марфенко!

– К… как… все?! – опешил он.

– Да так, все! Мы же сёстры! Я – Маруся Марфенко, она – Лена Марфенко, а это – Дарья Марфенко! Мы её из эвакуации пришли встречать! Она ещё осенью сорок первого вместе с другими работниками завода эвакуировалась, там, в эвакуации, завод танки и делал! А сейчас всех обратно… вот и она тоже! – самая худенькая из всех троих показала на свою сестру, в руке у которой был небольшой чемоданчик.

У Паши отлегло от сердца.

– Фу-у! – он вытер выступивший на лбу пот, но на всякий случай, для 100-процентной уверенности, уточнил ещё и последнюю деталь: – стало быть, это вы и есть Марфенко Дарья Алексеевна?

– Да, я самая, – ответила девушка с чемоданчиком в руке и заинтересованно посмотрела на бравого военного.

– Вот вас-то мне и надо! Я по поручению, очень важному. Но сначала позвольте вас всех угостить мороженым! А потом я расскажу, как на ваших, Дарья Алексеевна, танках мы Берлин брали! Пойдёмте, пойдёмте!

И перехватив рукой её чемоданчик, он увлёк хохочущую стайку девушек за собой…

***

Теплое августовское солнышко изрядно припекало, по спине, между лопаток весело, одна за другой, бежали струйки пота. Толкаясь в толпе уезжающих, шумно бравших приступом готовый вот-вот тронуться состав, майор Степан Дунько стоял на платформе вокзала Будапешта и тревожно вглядывался в то место, где рельсы сходились в одну точку. Наконец, далеко-далеко, показалось мутное тёмное пятнышко. Пятнышко росло, постепенно превращаясь в чёрный столб дыма из паровозной трубы, под которым уже угадывались контуры паровоза…