Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть вторая

— А ничего! Ты, капитан, к печке-то щекой привалился и захрапел, и нихренашечки не видел, а у неё опять: хлоп! И дырка-то в пузе и затянулась! И жива-живёхонька! Вот так! Ангел, бля! Настоящщщий! Хрен убьёшь!! Ни за что не помрёт!! Понял?!

Капитан соглашаясь, опять молча закивал головой.

— А ещё… — Пашка перегнулся через стол, — она танки фрицев сквозь броню видит!!! — он откинулся назад, наслаждаясь произведённым эффектом.

И добавил:

— А ты думаешь, она просто так там, на поле, двенадцать «Пантер» переколошматила? Да ещё и с «Тигром» в придачу?! Человек на такое неспособен! Нет, оно конечно, в определённых обстоятельствах… Слышал я про Колобанова, в газете читал, как он в сорок первом двадцать два немецких танка подбил. То — да, правда! Так то ж из засады! С удобной позиции! Да на КВ! А у фрицев тех что было-то? «Тройки» да «четвёрки». А у них в сорок первом-то броня была — тьфу! Для КВ — картонка. Головного — подбил, замыкающего — подбил, на дороге их — запер. И давай дубасить по очереди. Так так и я бы смог!

— Двадцать два?! Ты?! Не загибай.

— Что не загибай? — Пашка посунулся вперёд, поближе к собеседнику, — он просто оказался в нужное время в нужном месте. Да, герой, и экипаж евоный геройский, никто не спорит! Но я тебе вот что скажу — окажись на месте этого Колобанова любой командир из моей роты, результат был бы схожий! Уж больно позицию он себе выбрал удобную! Да и КВ — сила!

Пашка опять стал размахивать руками, и комбат от греха подальше стал придерживать бутылку рукой.

— А тут — другое! — уже вконец распаляясь, орал Пашка, — тут: «Пантеры»! Тут: тьма! Ни зги не видать! А она тут — бац! «Пантера»! Один готов! Бац! Ещё «Пантера»! Они по нам шмалять! А она меня за руки схватила…

— Как схватила-то? Разве дотянешься?

— Хрен тебе, капитан! — Пашка аж привстал, — она из своей башки, вот сюда, мне, в башку, вроде как по рации приказ даёт! А у меня руки и ноги сами, без меня, туды-сюды шуруют! Понял?

— Нет.

— Так и я по первой-то не понял. Думаю, о, какой я шустрый стал! Уже от снарядов уворачиваться на танке научился! А это не я, это — она! А я для неё… Ну, это… На вроде шестерёнки в коробке передач стал! Передаточный механизм, ептыть! А у меня завместо кожи — броня! Завместо ног — гусеницы! Завместо сердца — пламенный мотор! Я сам — танк! Понял?! — Пашка так раздухарился, что вскочив на ноги, опрокинул назад лавку, на которой сидел. Подняв и поставив на место лавку, он продолжил:

— Это ещё до этого… мы в то село с гансами, когда въехали, там они ещё эту, Тоньку вешали. Она, ну, Агния, то бишь, ейную верёвку, ну, на которой её фашисты повесили, с пулемёта на ходу перестрелила. На ходу, капитан! Вот через такусенькую амбразуру! — он двумя пальцами изобразил, как выглядит амбразура на курсовом пулемёте в Т-34, — и всех гансов, что на площади были, как косой выкосила, и ни одного из наших не задела?

— А наши откуда? — поднял брови капитан.

— Да наши-то неоткуда, они тамошние, — мирные жители, местные! Немчура их на площадь согнала, чтобы они на казнь смотрели! А она их — ни одного! Все живы остались! А фрицев — всех!! В расход! Понял?! Стрелок от Бога!

— Бога — нет. — капитан взял бутылку и плеснул в обе кружки.

— А вот и есть! Иначе бы кто её такую создал, а? И сюда послал?

Капитан и старший сержант дружно опрокинули ром в глотки. Выдохнули.

— А партия, а комсомол? Они как же? Их куда? — капитан закусил варёной картошкой.

— Партия и комсомол — здеся, — Пашка стукнул кулаком по столу, — пусть будут. Нужны, — он подтверждающе мотнул вихрастой головой, — а Бог — он ТАМ! — он поднял глаза к потолку, и для верности ткнул промасленным пальцем вверх, — и пусть будет. Тоже нужен. И ангелы нужны. Тоже. Согласен?

— Согласен, — капитан оторвал бутылку от стола и разлил по кружкам остатки рома.

Глава 23. Пророчества.

— Ого! Да вы тут уже остограммились, я смотрю! — Андрей вошёл в горницу и весело посмотрел на сидевших за столом командира батальона и механика-водителя.

— Ага, пока мы там, значит, пели и плясали, — Агния, запыхавшись, ввалилась следом за ним, — они тут время весело проводили!

— А ты, значит, ещё и плясала? — Пашка поднял на неё слегка осоловелые глаза.

— Не-е-е… я только играла! — рассмеялась Агния, — а пела и плясала у нас Тонька. Вот плясунья, я вам скажу! — и она ободряюще толкнула Антонину плечом.

— Та ладно…. — та только смущённо потупилась.

— Да и петь она горазда! — Агния бухнулась на свободное место, — еле-еле вырвались… Отпускать не хотели. Хорошо, тётка эта на помощь пришла, лейтенантша медицинская. Чего, говорит, расшумелись, разорались тут под гармошку? Вам, говорит, покой нужен, а то сейчас все швы у вас разойдутся, да раны пооткрываются, — Агния обернулась на Андрея, как бы ища от него подтверждения.

Андрей кивнул, усаживаясь рядом с ней:

— Ага. Короче, концерт пришлось прервать.

Комбат повернулся к Антонине:

— Ну, а ты, дивчина, чего там, у двери стоишь? Присаживайся к нам.