Штучка

Вот скажем честно, Егор такого ответа не ожидал. Он видел Татьянины огромные удивленные глазищи, он спокойно выждал все то время, что она провела, спрятав лицо в ладонях. Ну понятно, что было неожиданно. Кто же спорил. Но он, в общем-то, и так выждал три недели, давая Тане отойти от ссоры, чтобы решение не было принято под влиянием эмоций. Ведь мириться он к ней ехал уже с этой вот синей бархатной коробочкой в бардачке. Сам от себя охренел, когда, зацепив взглядом по дороге ювелирку, заложил нехилую петлю, чтобы перестроиться и к ней вывернуть. И ведь стоял же у витрины, смотрел на кольца, охреневал от собственной поспешности, но… Но все равно купил. Осознав Танино к себе отношение, отказаться от этой идеи оказалось нереально. Егор сам себя чувствовал обкуренным — весь сегодняшний день, когда разрываясь между делами и университетом подтверждал бронь для столика и бронь для номера в гостинице, выбранной так, чтобы успеть из нее в аэропорт не больше, чем за час. Даже у ректора отпросился. Причем, даже сознавшись вслух, нахрена отпрашивается. Филимонов-старший посмотрел на Егора как на придурка, закатил глаза, но отговаривать не стал. Видимо, решил, что с влюбленными идиотами среднего предкризисного возраста спорить бессмысленно. И вот она — феерия этого вечера…

— Нет.

И что это? Ну сейчас-то не спишешь на сотрясение. Состояние-то у нее нормализовалось. Нормализовалось же?

— Тань, — Егор не сразу даже нашел, что сказать, просто глянул в Танино лицо и понял, что у девушки дрожат губы, и только после этого смог выдохнуть и попытался улыбнуться, — неправильный ответ, Локалова, давай на пересдачу прямо сейчас.

Татьяна выцветала на глазах и, судя по кривящимся губам, вовсю пыталась сдержать в себе слезы. Господи, да что за цирк она устраивала? Ну ведь хотела же с ним остаться, хотела! Что за идиотское сопротивление? Во стольком уступала, а в этом — нет?

— Я не шучу, — это Татьяна выдохнула едва слышно, — Егор, прости, но я не выйду за тебя. Я еще не готова.

Таня попыталась вытянуть свою руку из ладони Егора, но он сжал пальцы крепче, не давая ей это сделать. Не готова? Речь о тех ее словах про «пять лет»? Неужели она на них продолжает стоять? Даже он уже давно про них позабыл, даже он уже думал об этих отношениях только как о серьезных, и никак иначе. Неужели она этого не ощущала? Неужели для нее он столь мало значил, чтобы она прекратила следовать своим глупым убеждениям? Ладно, ее волнение понятно. Все-таки понятно. В конце концов, ее подход был лучше, чем у тех дурочек, что рожали ребенка уже на втором курсе универа. Лучше же, Егор Васильевич, ты же правда так думаешь?

— Тань, не нужны пять лет, чтобы понять, с кем ты хочешь и можешь провести свою жизнь, — Егор говорил это с максимально возможной нежностью, пытаясь взять Татьяну именно ею. Ну правда, чем еще можно пронять вдруг вставшую на дыбы девицу. Ей ведь хотелось наверняка ощутить, что она ему важна, в этом он был уверен.

— Ты с женой тоже так думал? — Таня остро глянула на него из-под ресниц, будто пытаясь возразить. Напомнить о негативном опыте. Возможно, она считала, что ошибкой Егора, сделанной «по дурости», она могла сейчас козырнуть. Хотя нет — не могла. За Людой Егор ухаживал сам. Сам ее завоевывал, сам покорял. Был глубоко и очертя влюблен, не замечал никаких недостатков. В этом плане чувство к Татьяне было лишено иллюзий. Оно было честным. Ну по большей своей части. Хотя Татьяну с Людой нельзя было сравнивать принципиально. Даже сейчас, когда Таня нещадно тупила. Так. Ладно, если говорить с большей толерантностью — нещадно сомневалась.

— Тань, что и как у меня было с бывшей женой — неважно, — терпеливо заметил Егор, — она — мое прошлое. Ты — мое будущее. Я хочу тебя в нем видеть.

Это должно было сработать. В конце концов, Егор по себе знал, как необходимо подчеркивать, что ты в партнере действительно нуждаешься. И ему действительно нужна была Таня. Только она, в общем-то, и за эти свои слова Егор был готов ответить, если бы даже кто-то и захотел спросить.

— Нет, — Таню начало трясти. Будто ее раздирали чертовы противоречия. Ведь понимала, чем чреват ее ответ. Она понимала, что именно сейчас Егор с ней и порвет, если она продолжит стоять на своем. Эта сюрреалистичная картинка вымораживала по самое не могу. И Егор поневоле уже сам начал напрягаться. Потому что нихрена не понимал. И желание давать ей возможность одуматься — оно иссякало. Нет, он не собирался от нее отказываться, но спускать это ее упрямство безнаказанно, списав на неожиданную ситуацию, хотелось все меньше.

— То есть, Тань? — тихо спросил Егор. — Почему спать со мной — да, жить со мной — да, признаваться в любви — да, и даже подставить задницу — да. Почему замуж — нет?

Может быть, она уверена, что семье и Теме вместе жизни нет? Так ведь это тоже никто не ограничивал, лишь только будь осторожен и на время сессий отправляй детей к бабушке. Все и проблемы.