Штучка

— Если можно — к тебе… — нерешительно произнесла Танька. Если ей улыбнется удача… то, наверное, от ее задницы удача отвернется. Но это была та цена, которую Танька заплатила бы с радостью. Лишь бы Егор ее простил…

По душам (1)

Танька проснулась среди ночи — у нее случилась паническая атака. Вот просто сердце вдруг начало биться как бешеное, а в крови закипел адреналин. И сев в постели, Танька долго смотрела в темноту, пытаясь понять, где она и как тут оказалась. Глаза привыкли к сумраку довольно быстро — впрочем, какой сумрак, небо за окном явно пыталось светлеть, готовясь к рассвету. По очертаниям мебели Танька опознала квартиру Егора. Запоздало вспомнила, как занюхивая дурноту нашатырем, ехала в такси, опустив голову на колени Егора, ощущая его ладонь на своих волосах. От его рук будто становилось спокойнее. Танька даже уснула, лишь только прижавшись к Егору, лишь только убедившись, что рядом — он, и ничто ей не угрожает. К слову, а где сейчас находился Егор, а? В постели его не было…

Васнецов нашелся на лоджии. Тут, кстати, Таньке стало слегка зябковато, хотя июльская ночь была все-таки довольно теплой.

— Ты чего вскочила? — оглянувшись, обеспокоенно спросил Егор.

— А ты? — тихо спросила Танька.

— А я и не спал, — также тихо отозвался Егор, отводя от Таньки взгляд. Возможно, он хотел, чтобы Танька ушла, но у нее без его прямо высказанного желания на это сил бы не хватило. Она уже ушла один раз. Она знала, насколько это больно.

Егор курил. Молча, и по его лицу казалось, что выгорала дотла не его сигарета, а он сам. Не было привычной ухмылки, взгляд резко потерял в насмешливости. Таньке безумно хотелось обнять его, но… она, честно говоря, не была уверена, что имеет на это право. После того, как ему отказала, после того, как ушла… Это было слишком интимно, наверняка и Васнецов счел бы именно так. Вчерашний вечер не особенно считался, Таньке тогда было сложно думать о том, что можно, а что нельзя, ей просто хотелось спрятаться в тепло Васнецова. Рядом с ним было до уютности хорошо, и ужас, навалившийся на Таньку как-то запоздало, ослаблял свою хватку.

— О чем ты думаешь? — тихонько произнесла Танька, вставая рядом с ним, не задевая, но близко.

Егор бросил на нее острый взгляд искоса.

— Какая разница? — выдохнул он, вместе со струей табачного дыма. Танька отодвинулась. Честно говоря, когда от его кожи пахло табаком — это заводило, а вот нюхать курево напрямую было неприятно. Кажется Егор заметил этот ее маневр, потому что в следующий раз он выдохнул в другую сторону, и вообще сдвинулся ближе к дальнему углу лоджии.

— Ты кажешься… — Танька запнулась, споткнувшись об очередной его взгляд, — расстроенным.

— Кажусь, — Егор дернул плечом, — иди спать, солнышко, я сейчас приду.

— Мне кажется, что нет — не кажешься, — настойчиво повторила Танька.

— Тань, иди в постель, — повторил Егор, — мои проблемы — только мои, поняла?

— Ну эти же из-за меня, — тихо произнесла Танька, — Егор, если мне нужно уйти, то скажи… Я вчера тебе навязалась зря, наверное…

Пальцы Егора сжались на Танькиных запястьях, он притянул ее к себе, заставляя уткнуться носом в свою рубашку.

— Слушай, тебе еще не надоело нести чушь? — вздохнул Егор, перебивая и Танькину болтовню, и Танькины мысли. — Какое нахрен «навязалась», а, Татьяна? Как будто я вчера вообще мог дать тебе опять свалить непонятно куда, где я бы не знал, что с тобой все порядке.

Наверное, это был сон. Потому что таких слов от Васнецова Танька по честному не ожидала. Не после ее отказа. Разве что в самых розовых мечтах все было так.

От него пахло сигаретами. От него охренеть как сильно пахло сигаретами — кажется, сегодня он выкурил столько, сколько не выкурил за те два месяца, что Танька была с ним рядом.

— Прости меня пожалуйста, — Танька глянула на Егора прямо, снизу вверх. Она до сих пор с трудом на это осмеливалась, чувство вины пожирало ее заживо.

— Проехали. — Егор коснулся Танькиного лица, глядя на нее так, будто она была миражом, — просто проехали, солнышко. Будем считать, что я забыл.

Танька плотнее прижалась к ладони Егора, пытаясь в нее впитаться. Где-то внутри она кончалась, захлебывалась от беспредельной благодарности, от зашкаливающей острой нежности. Еще бы как-то Егору о них сказать, так, чтобы эти слова не прозвучали пустыми. Если честно, после своего отказа Танька вообще сомневалась, что Егор поверит хоть в какие-то слова о любви с ее стороны. Ведь что за любовь такая, которой не достаточно, чтобы наконец преодолеть собственную незрелость? Так, надо было уже открыть свой чертов рот. Сказать!

— Егор, — Танька тихонько вздохнула и заставила себя заглянуть Егору в лицо, — я хотела поговорить…

— Да я тоже, — меланхолично откликнулся Егор, — правда, может, это ждет до утра, Тань? Тебе бы поспать?

Нет уж, Таньке хотелось уже разрешить все сомнительные вопросы, тем более что уснуть с этой неприятно свербящей договоренностью, как сейчас казалось, было бы сложно. Танька прижалась к Егору, примеряясь к царящей внутри себя тишине, пытаясь понять, с какого бока к ней подойти.