Штурм бункера

Все молчат. Что ему возразить, Су? Ты, душа благородная, наверное, возмутилась бы: надо бежать за дураком, спасать его! Но в рейде благородства нет. Рейд, Су, это… операция на грани выживания. Мало воздуха, и вода только та, что в маленьком резервуарчике, от которого к твоим губам идет трубка. Чуть отдалился от группы, и тебе конец. Ты остался без связи, без транспорта, без хорошего света… Совсем плохо, если не ориентируешься на местности. С этим еще у парня слава Богу – до выхода минут тридцать-сорок быстрым шагом, поворотов мало… есть шанс, что выберется. Только ведь он, Су, кажется, страстный человек, а потому без девчонки уходить не станет. Но и как вызволять ее, думаю, Су, он не знает. Одна у него надежда, о которой он и сам еще не задумался, – я. А я хочу вернуться к тебе если не с победой, то хотя бы чистым. Так, может, мне, моя…

– Я рад, что никто не рыпнулся ему на помощь. В группе лишних людей не было с самого начала, м-мать… А мы уже потеряли двоих, правда, редких придурков. Мне жалко рабочих рук, парни, но я готов потерять еще одного-двоих. Тех, кто вобьет себе в голову, что надо бежать, помогать, спасать. Группа идет дальше. Тот, кто двинется в противоположном направлении, сдохнет сразу. Без предупреждения. Трак, ввожу протокол 6. Слушай последовательность: синий-альфа-белый-браво.

– Принято.

Голос у этого железочеловека – стерильный. Словно бы растворителем хорошо промытый…

– Трак, теперь подними брошенный детектор пустот. Будешь с ним работать.

– Принято.

И что-то странное потом, Су. Призрак, он ведь стальной. Он ведь слабину не дает. До сих пор так и было, а тут… Топчется, на пластину связи зачем-то поглядывает. Говорит:

– Всем стоять! Улле, долго еще нам до точки поиска?

Все и без того стоят. Начинаю объяснять, так и так, если будем двигаться без задержек, может, еще минут двадцать-тридцать.

И вдруг слышу: ругается Крис вполголоса, тихо-тихо. И меня, выходит, не больно-то слушает. Это как понимать? И все пялится на пластину связи. Туда, где экран часов, что ли? Какого-то сообщения ждет, а нет ему сообщения, вот он и злится. Кто-то извне должен ему сигнал подавать. Кто-то или что-то. Может, маячок на марсоходе… И если с транспортом у нас неприятности, Су, тогда… тогда шансы у нашего рейда на нуле. Почти на нуле. Но не факт, пока не факт.

Только то на данный момент ясно, что Криса трясет.

– Всем стоять, где стоят, Улле, иди-ка сюда.

Подхожу. А он постукивает по панели связи, туда, где единица, и жмет на семерку. Я жму у себя на единицу, и теперь нас больше никто не слышит.

– Улле… ты знаешь другие выходы из «Берроуза»? И не сметь переспрашивать меня, зачем да почему. Это мое дело!

– Я знаю два центральных выхода и два малых, боковых, Призрак. Все они под наблюдением круглосольно. Есть еще выходы в другие бункера, но там идти долго. Плюс там тоже – наблюдение. Это как Бог свят, Призрак.

– Это как хрен крут, Улле. Давай-ка, пораскинь мозгами, можем ли мы выйти сквозь гору, не возвращаясь назад, но и не попадая под камеру.

– Хочешь сделать обратный пробой, Призрак?

– Хотя бы и так, Улле. На то я и Призрак, что умею исчезать из виду, когда захочу. И давай без лишнего трепа, Улле. Ни со мной сейчас, ни, упаси боги хаоса, с кем-нибудь еще потом.

Вот индюк надутый! Держит марку, качает крутизну тоннами. Раньше ты свои исчезновения тщательно готовил, а тут, видно, кто-то щемит тебя снаружи, и ты под нервную чесотку ищешь варианты.

– Дай подумать…

– Живее, Улле.

Мы молчим, я думаю. Обратный пробой – вещь рискованная, Су. Во-первых, ты можешь взрывом сам на себя свод обрушить. Мы же не взрывники-профи… Во-вторых, тебя могут заметить извне. Взрыв на склоне горы вызывает пылеизвержение в рост хорошего смерча. Слава Богу, Су, ты чиста от всей этой дряни, ты никогда не прикасалась к ней ни руками, ни мыслями, ни душой. Ты чистый ручей, Су, чистый горный ручей, и меня притягивает твоя чистота. А не то что – «живая легенда марсианской археографии»! Я собираюсь жить с тобой, Су, живой, ароматной и прекрасной, а не с легендой.

– Призрак, нам понадобится вся номенклатура пробойников с первого по четвертый. Но шанс есть.

– Ты умом повредился, сморчок? С первого по четвертый ему! Хочешь полбункера на воздух поднять?

– Да, Призрак. Что-то вроде того.

– Уверен?

И смотрит на меня пристально, будто пробу снимает. Не старайся, Крис, на нас сейчас гермошлемы, как бы ты ни торкал меня взглядом, а всё то́лку-бе́столку.

– Да, Призрак. Другие варианты хуже. А тут – четыре точки приложения, но в итоге верняк.

Он раскрывает передо мной голо-версию трехмерной карты «Берроуза». Дорогая, наверное, игрушка.

– Где, Улле?

Я указываю один тупичок на втором уровне. Крис молча соображает. Тогда я выкладываю ему чуть ли не главный довод:

– Оттуда меньше мили до границы анклава, Призрак.

Без марсоходов, стало быть, сможем добраться, налегке. Особенно если технику побросать.

– Не думай, Улле, что ты до хрена понимаешь. Для тебя же лучше не думать вот так… да и вообще не особенно размышлять. Делай, что я говорю, тогда будешь жив и с хабаром.

– Да, Призрак.