ShturmBahmuta_2024

- Я думаю, это, на самом деле тяжело чисто морально. Это усталость какая-то во все вникать. Все это через себя пропускать.

- Ты все говоришь и понимаешь верно, - согласился я с «Горбунком».

Мы замолчали.

- Хорошо у вас тут, но пора двигать, - грустно сказал я ему.

На самом деле мне очень не хотелось покидать это душевное место с неспешными разговорами, но нужно было собираться и уходить. Я встал, пожал руки «тяжам» и вышел в донбасские сумерки.

Я вернулся в то место, где ежесекундно нужно вникать и наблюдать за происходящим и максимально рефлексировать и быть осознанным. «Поместить бы сюда всех этих блогеров и учителей осознанности во главе с Экхартом Толле! Вот бы они тут погрузились в вечное «здесь и сейчас», -думал я, пробираясь на передок. Всякий раз, когда мне приходилось возвращаться назад, мне нужно было опять перенастраиваться и адаптироваться к войне. Слушать небо и окружающий мир, который, как и во времена наших очень-очень далеких предков, таил в себе ежеминутную опасность. Роберт Лихи в своей книге про тревогу писал именно об этом.

- Спасибо вам, мои далекие и тревожные предки, от которых мне досталось обостренное чувство опасности, спасающее мне сейчас жизнь.

Как только я вернулся на позицию, я позвал Женю, «Викинга» и «Абакана», чтобы рассказать им про наши планы. Мы стали планировать операцию, которую необходимо будет провернуть завтра.

- Пацаны... Я так рад, что вы живые! - неожиданно сказал «Викинг».

Мы замерли от неожиданности, а он сидел и радостно улыбался нам своей открытой улыбкой.

- Вот теперь я тебя прямо почувствовал, братан! - сказал я ему и обнял за плечи. - Такое ощущение, что, когда нас танк расхерачил, ты уснул. А сейчас проснулся!

Мы стали смеяться, глядя друг на друга, чувствуя, как наши легкие наполняет воздух.

Дорога в штаб на совещание

Днем от командира прибежал посыльный с запиской. То, что сообщение от него поступила не по рации, говорило о важности и секретности этой информации. Командир ждал меня вечером в штабе, чтобы скоординировать предстоящую операцию с новым командиром артиллерии «Горбунком».

- Ничего себе! «Горбунок» теперь у нас отвечает за всю арту, а не только за «тяжей». Круто! И если меня зовут на совещание с его участием, то, как говорил боец «Попандопуло» из фильма «Свадьба в Малиновке», «чует мое сердце, что мы на кануне грандиозного “шухера”»! Я написал ответ и нагрузил посыльного трофеями, чтобы он не шел назад порожняком.

В течение дня, который прошел без особых эксцессов, не считая рутинных дел по командованию группами, доставки БК и питания на позиции, выноса раненых и подтягивание на их место бойцов с тыловых позиций, я находился в приподнятом настроении, связанном с утренним приглашением командира.

Люди редко испытывают одну эмоцию или одно чувство. Чаще всего чувства меняются быстро и зависят от ежесекундной оценки нами происходящих событий. Большинство людей, к сожалению, не понимают, как далеко шагнуло изучение мозга и психики человека в современном мире и по-прежнему объясняют происходящее мистическими совпадениями, нумерологией, магией и влиянием на себя звезд, магнитных бурь и прочих внешних сил. Но в большинстве своем наши переживания зависят от наших убеждений, которые выражают себя в виде оценочных мыслей в той или иной ситуации. Как говорил Монтень: «Люди страдают не от того, что с ними происходит, а от того, как они интерпретируют происходящее». Об этом же говорили Аристотель, Эпиктет, Толстой, Вольтер, Марк Аврелий и многие-многие другие.

Мои смешанные и противоречивые чувства тревоги и возбуждения в течение дня были связанным с тем, что я одновременно и хотел, чтобы началась какая-то движуха, и боялся этого. Дождавшись вечера, я заранее вышел в сторону штаба, чтобы успеть зайти к медикам.

Быстро добравшись до «Дяди Васи», я сделал перевязку и присел попить чайку с «Басом». Он, как и я, никогда не спал до тех пор, пока его последняя группа не вернется с задания.

- Как жизнь, товарищ командир? - спросил я и ткнул кулаком его в плечо.

- Да лучше, конечно, чем в первый день, когда мы сюда пришли. Помнишь, какой холод был?

Я мгновенно вспомнил трясущегося и завернутого в полиэтиленовый мешок «Абакана» и кивнул.

- Мы, когда пришли в этот подвал, на «Ангар», - он обвел взглядом помещение подвала, - у нас же ничего не было. Даже мешков спальных не было. Мы все в осенней форме.

Курточки там вот эти на нас... Ни белья теплого, ничего. Я всю ночь тогда проходил пешком, потому что от холода заснуть не мог. «Макс», бедолага, где-то нашел кресло, залез в него с ногами, калачом свернулся и броником накрывался.

«Бас» улыбнулся.

- Ну я понимал, реально нет смысла спать ложится, потому что две минуты, и ты подрываешься от холода.

- А сейчас мы тут типа вообще в шоколаде. Тепло. Кофе пьем. «Комплимент» от украинцев курим.

Я с удовольствием затянулся сигаретой.

- Я злой был от этого. И еще от того, что тут наблюдал...

Глаза «Баса» прищурились и стали злее.