Шумерский лугаль

— Они нарушили главный закон — посягнули на жизнь энси, назначенного богами их правителем. Если бы это прошло безнаказанно, то эшнуннские жрецы решили бы, что и боги им не указ. Я дважды давал им шанс одуматься, покаяться. Не захотели, повели себя дерзко — и теперь каются в подземном царстве, — рассказал я. — Дело в другом. Если вся земля принадлежит храмам, а так рано или поздно случилось бы во всех городах, то некому бы стало защищать их. Наемное войско хорошо до поры до времени. Однажды солдаты решат, что им платят слишком мало, чтобы умирать за жрецов, и сбегут с поля боя, как постоянно случается в Мелуххе, где все земли принадлежат храмам. В итоге вы потеряете всё. Если же земля принадлежит воинам и тем, кто ее обрабатывает, то они будут драться за свои участки до последнего. В Ниппуре пусть все так и остается, у вас статус иной, но в других городах надо освобождать жрецов от забот о хлебе насущном. Ваше дело молиться и оповещать народ о воле богов. За это вас и будут содержать те, кто получит землю, а энси проследит, чтобы вы не бедствовали. Вы помогаете ему держать народ в повиновении, а он за это обеспечит вам достойную жизнь.

— Мы живем так, как жили наши предки… — начал он.

— Все меняется, всему когда-то приходит конец, — перебил я. — Раньше у черноголовых не было так много таких сильных врагов. Сейчас они появились, и надо меняться, чтобы не погибнуть. Дикарям не нужны ни наши боги, ни наши жрецы. У них есть свои. Если вы не отдадите часть, потеряете всё.

На самом деле причиной гибели Шумера станет его старение, но вряд ли бы жрец понял и принял теорию пассионарности. Надеюсь, затеянные мною преобразования помогут шумерам растянуть период угасания.

Не уверен, что Энкиманси поверил в искренность моих намерений и необходимость преобразований. Скорее всего, верховному жрецу храма богини Нанше уже было все равно, потому что понимал, что его эти изменения не успеют коснуться.

— Я слышал, твои купцы постоянно плавают в Дильмун. Хотел бы отправиться туда, чтобы потом быстрее добраться до царства мертвых, — спокойно произнес он.

— Поплыли со мной до Лагаша, а там я посажу тебя на первое же судно до Дильмуна, — предложил я.

— Мне надо закончить кое-какие дела здесь, — сообщил Энкиманси.

— Постарайся успеть за месяц до зимнего солнцестояния, потому что ближе к нему купцы приостанавливают плавания до возвращения тепла, — предупредил я.

— Я прибуду раньше, к празднику богини Нанше, после чего и поплыву в Дильмун, — пообещал он.

68

Приплыл Энкиманси на большой плоскодонной лодке в конце первого месяца зимы, которая у шумеров в этом году началась в октябре. Впрочем, так называю это время года я, а шумеры словом энтен, что правильнее было бы перевести, как период между окончанием сельскохозяйственных работ, сбором последнего урожая и паводком на реках Тигр и Евфрат. Второй период, который я называл летом, начинался в феврале-марте и носил имя эмеш, что правильнее было бы переводить, как плодородный, приносящий плоды земли, сельскохозяйственный. Оба начинались вечером в первый день новой луны, поэтому даты каждый год менялись. Год был разбит на лунные месяцы, а чтобы компенсировать разницу с солнечным годом, через определенное количество лет, которое высчитывали жрецы Ниппура, добавлялся еще один месяц. У каждого месяца было свое название, связанное с сельскохозяйственными работами или храмовыми праздниками. Если первые обычно были одинаковыми во всех шумерских городах, то вторые — разными. Сутки начинались вечером и делились на девять частей: ночь на три по четыре часа, а день на шесть по два. Часы были солнечные и водяные. Последние шли не очень точно, особенно ночью, когда некому было подливать воду в сосуд, из-за чего давление снижалось, капли падали реже и часы начинали «отставать».

Пробыл в Лагаше ниппурский жрец до начала второго месяца энтена, который назывался в честь богини Нанше. Он провел праздничную церемонию в честь главной богини города. Иннашагга ассистировала ему. Со следующего года ей придется делать всё самой. К концу праздника Энкиманси настолько ослаб, что на следующий же день был перенесен на «Лидду», не успевшую закончить погрузку, и отправлен в Дильмун. Умер он через день после прибытия в этот порт. Благодаря этому, Энкиманси не надо было пересекать Персидский залив, чтобы добраться до царства мертвых, вход был совсем рядом, что сочли наградой богини Нанше за его многолетнюю службу ей.

После зимнего солнцестояния в Лагаш приплыл на лодке деверь Мескиагнунна. Он женился на Рубатум, младшей сестре Гильгамеша, и обзавелся тремя дочерями. Жена опять была беременна, и злые языки утверждали, что девочкой. Впрочем, прибыл он не для того, чтобы похвастаться неумением зачать сына.

— Гильгамеш предлагает нам с тобой присоединиться к походу на семитов, — сообщил Мескиагнунна.

— С каких это пор более слабый зовет под свое командование более сильного?! — возмутился я. — Может, мне еще и энси Шуруппака предложит пойти под его командованием в поход?!