Мне нужна была его поддержка. Я надеялся, что она будет не только политической, но и военной, что пришлет мне пару сотен копейщиков. Мой предшественник ушел в Киш с пятью фалангами (триста тридцать человек) — почти со всей своей армией. Вернулось чуть более фаланги. Остальные или погибли в бою, или перешли на службу к победителю. В Лагаше осталась лишь сотня эламских лучников, которые выполняли функцию городской стражи. Их считали негодными для рукопашной бойцами, но, как хороших лучников, ценили при защите городов. Были еще и отряды храмов, общая численность солдат в которых превосходила армию предыдущего лугаля, но, как я догадывался, мне их не дадут всех. В лучшем случае выделят сотню-две, а в армии Уммы около семи сотен копий, не считая храмовые отряды.
31
С середины осени в этих краях начинается самое лучшее время года, когда не жарко и не холодно, нет комаров, а амбары и кладовые ломятся от собранного урожая. Война пока что не зацепила Лагаш, никто не вытоптал поля и не вырубил финиковые рощи, так что местные жители с уверенностью смотрели в завтрашний день и не горели желанием встревать в конфликт с сильным соседом, тем более, что аннексированный участок принадлежал храму богини Нанши — самому богатому землевладельцу города. Как ни странно, верховный жрец Гунгунум тоже не рвался в бой за собственность своего храма. То есть, он был не против, если я верну ему его собственность, но помогать в этом не собирался.
— Мои воины заняты охраной дорог, сопровождением караванов с собранными дарами богов, — сказал он в ответ на мою просьбу выделить четыре фаланги и десяток колесниц.
Дарами богов верховный жрец называл урожай, выращенный крестьянами-арендаторами. Обычно землевладельцы отдавали треть собранного, а жрецы Лагаша, подражая коллегам из Ниппура, сдирали половину. Такой же ответ последовал и от верховных жрецов остальных храмов, пообещав лишь защиту города, если я уйду со всем моим войском в поход. Мне дали понять, кто на самом деле правит городом. Я запомнил. И раньше не питал приязни к мошенникам, но теперь начал превращаться в воинственного атеиста.
В моем подчинении было по сотне копейщиков и лучников и одиннадцать колесниц с метателями дротиков. Помощь ждать было неоткуда. Шешкалла вернулся из Ниппура с известием, что Месаннепадда не имеет желание вмешиваться в этот конфликт никаким боком, даже политически. Мол, занят служением богам, некогда ему разбираться, кто из нас прав. Так понимаю, чувствовал шаткость своего нового положения и не хотел обострять отношения с Уммой, крепким середнячком, правитель которого был связан родственными узами с Акшаком и Исином, тоже не последними городами-государствами Шумера. Моим союзником мог бы стать Шуруппак, не ладивший с Уммой, но времени заводить личные отношения с его руководством не было, а иначе здесь дела не вели. Да и не уверен я был, что сумею им понравиться. Это сильные нравятся с первого взгляда, а к слабым принято долго присматриваться и требовать доплату за союз.
Получив ответ Месаннепадды, я не стал ждать возвращения Эмеша, начал готовить к сражению тех солдат, которые были под рукой. Уверен, что в Умме раньше меня узнали решение правителя Камала уже потому, что находятся ближе к Ниппуру, и поверили, что бояться им нечего. Пусть расслабляются, пока я стану достаточно силен, чтобы наказать их. Мне приходилось начинать и с худших позиций. Первым делом занялся лучниками-эламитами, которые при предыдущем лугале были в загоне, получали меньше копейщиков. Примерно у двух третей луки были композитными. Стрелы использовали легкие, с древками из тростника. На свои деньги я заказал изготовление для каждого из них по двадцать каленых стрел с тяжелыми бронебойными наконечниками. Переучивать со «средиземноморского» способа натягивания тетивы не стал. Этому надо учить с детства, а на переучивание уйдет больше времени, чем у меня в запасе. Натаскивал их в тактике ведения стрелкового боя на дистанции, стрельбе по прямой и навесной траекториям. Используя свой богатейший опыт, накопленный в разные эпохи и в разных странах, учил воевать против фаланги, лучников-пращников и колесниц по отдельности и когда они вместе, устраивать засаду, отбиваться от внезапного нападения на переходе… Утром уводил отряд за полданна от города, чередуя места с разным рельефом, и гонял до вечера. Эламиты ворчали, но подчинялись. Мне показалось, что держало их мое умение стрелять из лука. Так далеко и так сильно у них не получалось. Только в меткости на своей дистанции — максимум метров сто пятьдесят — не уступали мне. Видимо, надеялись, что научу их делать такие же луки, как у меня.