Шура. Париж 1924 – 1926

Она родилась в Нью-Йорке, в доме 109 по Мэдисон-авеню, и спустя год переехала с родителями в Париж. Когда ей исполнилось два года, ее мать Нелли и отец Джозеф ДеЛамар развелись. Через три года отец забрал дочь и вернулся в Америку.

Джозеф часто уезжал по делам и оставлял маленькую Алису в одном из самых известных отелей Нью-Йорка – «Шэрри-Нидерлэнд». Маленькой девочке, которая, казалось бы, жила, как принцесса, было очень одиноко. Отношения с матерью постепенно сошли на нет. Иногда Джозеф брал с собой дочь, но даже эти путешествия не могли укрепить их уже подорванные отношения. Подрастая, Алиса превращалась в мятежного, беспокойного и несчастного подростка, а поэтому ее крестный, Нельсон Кромвель, отправил девушку в частную школу-пансион, где та впервые почувствовала себя в безопасности и смогла довериться людям.

Благодаря директору школы, который лично заботился об Алисе, девушка впервые провела летние каникулы с матерью в Париже – ей тогда исполнилось пятнадцать лет. Тем не менее она по-прежнему доверяла только крестному и директору школы. И несмотря на то, что в ее распоряжении были все деньги мира, отсутствие любви, сострадания и понимания со стороны родителей сильно повлияло на ее характер. Нет, она была не злой, эгоистичной и бездумной, скорее, наоборот – щедрой, доброжелательной и отзывчивой. Возможно, так Алиса ДеЛамар добирала то, чего не дали ей родители.

В 1913 году, когда она достигла совершеннолетия и стала одной из богатейших наследниц Америки, Алиса ДеЛамар впервые использовала свои возможности для того, чтобы поддерживать людей искусства – в первую очередь, нуждающихся художников, ведь друзей, с которыми она могла бы поделиться окружавшей ее красотой, у нее не было. Ей не нравилось находиться среди малознакомых людей или завязывать новые знакомства. Поэтому она постоянно держала вокруг себя тех, кого хорошо знала и уважала, предпочитала делиться с ними деталями своей жизни и путешествовать только в их компании. Она не просто поддерживала артистов, веря в силу их творческой мысли, а посещала их концерты и выставки, с готовностью протягивая им руку помощи. Одной из любимых спутниц Алисы ДеЛамар была Люсия Давидова. Именно благодаря Люсии той довелось познакомиться с российской интеллигенцией, с известными художниками и писателями.

Алиса продала «Пемброк» – семейный нью-йоркский особняк – и великолепный парижский дом в Буа-де-Булонь, оставив там свои одинокие детские годы, и приобрела новую недвижимость, где могла бы принимать друзей. Ее новые дома отличались особым уютом. Огромные комнаты отчих домов в Нью-Йорке и Палм-Бич, в которых, пожалуй, можно было устраивать конные бега, лишь усиливали одиночество Алисы и пугали ее, и поэтому комнаты приобретенных ею особняков и квартир были меньше, комфортабельнее и теплее. Таким был и дом на улице Гит-ле-Кер. Сюда стекались хореографы, архитекторы, актеры, писатели, поэты, художники и скульпторы – те, кому нужна была поддержка, и те, кто уже прославился. Дом был полон американцев, французов и русских белоэмигрантов – все они, вне зависимости от статуса и происхождения, становились частью большой семьи Алисы ДеЛамар.

Приезжая в Париж из Америки и из Парижа в Америку, она обязательно брала с собой кого-нибудь из друзей, таким образом укрепляя связь двух культур.

И в то воскресенье все – знакомые и незнакомые – снова собрались в ее доме, чтобы отлично провести время.

Внезапно на террасу к Шуре, нарушив ее покой, вышло несколько человек. Люсия оставила севших за чугунный столик мужчин и, взяв в руки бокал, подошла к Шуре и встала рядом с ней, деловито рассматривая Париж так, словно собиралась его купить.

– Потрясающий город, не так ли? – спросила она Шуру.

– Да, – кивнула та.

Шура задумалась о том, стоит ли говорить подруге правду, но решила промолчать. Возможности побеседовать спокойно все равно не было, ведь Люсия уже с нетерпением делилась с ней очередным сюрпризом:

– Знаешь, я еду в Гавану.

– Когда? – удивленно спросила Шура.

– Ах! – отмахнулась Люсия так, словно ездила туда каждый день. – Скоро. Алиса пригласила меня с собой.

– Я очень рада за тебя. Уверена, вы отлично проведете время.

– Она хочет, чтобы ты тоже поехала, – шепотом сказала Люсия. – Только… тсс… не говори ей, что я уже все тебе рассказала. Она сама тебе предложит. При первой же возможности.

– Люсия, надеюсь, это не ты ей намекнула?

– Нет, ты что!

– Точно?

– Конечно. Клянусь, это была ее идея.

– Алиса, как всегда, очень мила, но я не думаю, что смогу куда-либо отправиться в ближайшее время.

– Брось, Шурочка! Когда тебе еще выпадет шанс посетить Гавану?

– Возможно, никогда, – согласилась Шура. Однако возможности и цели Люсии сильно отличались от ее собственных. – Но это ничего не меняет.

– Ты не потратишь ни единого франка. Алиса всегда обеспечивает тех, кто едет с ней.

– Я знаю. Но это правда ничего не меняет, дорогая Люсия.

– Какая же ты упрямая!

– Думаешь? – мягко переспросила ее Шура. – А ты?

– В любом случае, скажу я тебе, будь готова. А теперь пойдем, присоединяйся к нам. Хватит с тебя одиночества.