Шут

Пайр сжал стакан в правой руке и заставил себя перестать зацикливаться на вещах, которым не суждено произойти. К тому же ему нужно разобраться с так называемой грозовой тучей, нависшей над Тэмпест. Она вполне справедливо злилась на него – вот и причина держаться на расстоянии вытянутой руки. Пусть Гончая будет напряжена, пока Пайр раздумывает над следующим шагом: так она не сможет подобраться поближе. Между ними ничего не могло измениться. Опасно предоставлять ей больше информации, чем необходимо. Тэмпест непредсказуема.

Тот момент, когда она сжала Пайра в объятиях в коттедже, все еще преследовал его. Одно мгновение изменило все. Что произойдет, если он подпустит ее еще ближе?

На вкус она ощущалась как спасение, но эта женщина уничтожит его и все, чего он добился.

Пайр допил оставшийся виски одним большим глотком, внимательно наблюдая за Тэмпест, пока та рассматривала пламя в камине, и ухмыльнулся, когда она отставила недопитый бокал. Она многое подозревала и разгадала игру Пайра. Он надеялся разговорить ее, но она не клюнула на наживку. Умная девочка.

Он с тоской уставился на опустевшее дно стакана. Напиток вкусный, но Пайр не настолько глуп, чтобы напиваться. Он опьянел ровно один раз в жизни и больше никогда не зайдет так далеко. Ему нравился контроль, а большое количество спиртного лишало подобного ощущения. Оно того не стоило.

– Чаю? – тихо спросил Пайр, поднявшись на ноги и потянувшись за бокалом Тэмпест.

– Наверное, – сказала она, не глядя на него.

Упрямая женщина. Разбив ему нос и отчитав, она подозрительно притихла, не говоря больше трех слов зараз. Ему это не понравилось. Ни капельки.

Пайр поставил бокалы на рабочий стол и вернулся к камину, занявшись разливанием чая по чашкам, расписанным сусальным золотом и яркой небесно-голубой краской. Он добавил себе ложку меда. Когда Пайр был маленьким, на сладости никогда не хватало денег. Теперь, когда он многое мог себе позволить, то понял, что любит сладкое. Его взгляд метнулся к Тэмпест.

Пикантное он тоже любил.

Кицунэ раздраженно вздохнул и указал на горшочек с медом.

Она покачала головой.

– Я не люблю сладкий чай. Удивлена, что ты любишь.

– Почему нет? – Он пожал плечами, а затем подмигнул ей, что заставило нахмуриться эту колкую девушку. – Ты многого обо мне не знаешь.

Мужчина протянул ей чашку с чаем, и Тэмпест ее приняла, на этот раз демонстративно избегая прикосновения. Пайр спрятал улыбку. Значит, она тоже это почувствовала. Когда они соприкоснулись, его ударило молнией. Он выпрямился, вернулся к своему месту и сел. Они пили молча, потягивая обжигающий чай гораздо медленнее, чем спиртное.

Аромат Тэмпест окутывал Пайра, и он поморщился от металлического запаха драконьей крови, пробивающегося сквозь ее собственный, приятный. От этого сводило челюсть. Он мог стерпеть притязания Чеша. Озорник из Хинтерлэнда всегда подшучивал над ним, но дракон – это уже другой разговор. Его метка являлась вопиющим неуважением к запахам, которые уже несла на себе Тэмпест.

Молчание затягивалось.

Пайр больше не мог его терпеть.

– Прости за ваше путешествие, – сказал он. – Все должно было быть иначе.

По крайней мере, нападение.

Взгляд Тэмпест оторвался от огня и впился в Пайра. В ее прекрасных глазах смешались тревога и шторм.

– Кто те люди? Те, что были в лесу, и те, кто привел нас сюда?

Пауза. Его солдаты.

– Думаю, ты знаешь.

Губы Тэмпест, прижатые к краю чашки, сжались в тонкую линию.

– Полагаю, ты собираешь союзников. Но кто они такие? Одно дело, когда я знаю тебя, Никс, Бриггса и Брайна. Совсем другое, когда ты ждешь, что я буду работать бок о бок с разбойниками и убийцами.

Пайр промолчал. Они на войне. В войне нет ничего приятного. Там темно, грязно и смертельно опасно. Там нет места доблестным героям, только мужчинам и женщинам, выполняющим свою работу. Дестина нужно сместить с трона любой ценой. Пайр пожал плечами. Все, что он скажет, только разозлит Тэмпест.

Вместо этого он перевел разговор в другое русло.

– Вам удалось что-нибудь отобрать у контрабандиста?

Она замерла, а затем медленно кивнула.

– Да.

– Она у тебя? – спросил он, удивленный тем, что она позволила так легко сменить тему.

Тэмпест отпустила одеяло, и Пайр сглотнул, когда она наклонилась, чтобы порыться в сумке. Кицунэ выругался под нос, когда ночная рубашка распахнулась, оголяя еще больший участок безупречной кожи. Пайр опустил взгляд на ноги Тэмпест, чувствуя себя законченным негодяем. Ему никогда раньше не было стыдно смотреть на женщину. В чем дело на этот раз?

Она порылась в сумке и через несколько мгновений вытащила знакомую деревянную шкатулку.

– Вот, – сказала Тэмпест, бесцеремонно протягивая ее Пайру. – Надеюсь, стоило того, чтобы чуть не продать меня.

– О, так и есть. – Он взял коробку и провел правой рукой по гладкой поверхности. Пайр коснулся всех стыков и краев. Никто не пытался ее вскрыть. Он бросил взгляд на женщину, а затем снова на коробку. Даже она не пыталась открыть шкатулку. Неожиданно.

– Что это?

– Нечто особенное.

Он не стал вдаваться в подробности.