Шут

Когда до казарм оставалось совсем немного, на плечо Тэмпест тяжело опустилась рука. Девушка остановилась как вкопанная, готовая кому угодно врезать по лицу за то, что ей помешали. Развернувшись, она стряхнула с себя руку и моргнула, увидев Максима. Он потянулся к ее руке, но Тэмпест отшатнулась.

– Оставь меня, – произнесла она ледяным тоном.

Все Гончие работали на короля. Они беспрекословно выполняли его приказы. Бездумные убийцы. Тэмпа любила дядюшек, но они давали ту же клятву, что она сама. Корона – на первом месте, как и положено. Несмотря на то что они вырастили Тэмпест, она ничем им не обязана.

– Оставь меня в покое.

– Там, в казармах, тебя ищут солдаты. Не думаю, что удастся найти там тишину и покой. – На лице Максима появилось раздражение. – О чем ты только думала? Тебя отведут обратно во дворец и будут постоянно следить за тобой до конца жизни.

– И что ты предлагаешь? – воскликнула она, чувствуя себя в ловушке и паникуя. Тэмпест обессиленно опустила голову. – Что, по-твоему, я должна делать?

– Ты можешь пойти за мной.

На мгновение Тэмпест не знала, что и делать. Доверие теперь давалось нелегко. Можно ли доверять кому-либо из дядюшек? Они наверняка участвовали в распространении Мимикии. Их вина неоспорима, независимо от того, знали они точно, что делали, или нет. Несмотря на это, Тэмпест не сомневалась, что они любили ее, но хватит ли этой любви на предательство короля? Девушка подняла взгляд на Максима, внимательно рассматривая его. Он никогда раньше не лгал ей, и на лице его читалось неподдельное беспокойство.

– Принимай решение скорей, девочка, – мягко сказал он. – У нас не так много времени.

– Хорошо, – прошептала она. – Показывай дорогу.

Сердце словно сжали в кулак, когда Максим протянул руку, накинул Тэмпест на голову капюшон плаща и заправил волосы. Она снова почувствовала себя ребенком, и от этого милого жеста в уголках глаз скопилась влага. Максим тоже надел капюшон и повел девушку за собой. Снег и лед хрустели под сапогами, пока они пробирались в глубь столицы по незнакомым улицам до черного входа в таверну, которую часто посещал дядя. По привычке Тэмпест огляделась, заметив нескольких пьяниц, лениво прислонившихся к близлежащим зданиям. Ничего слишком подозрительного, но все же что-то настораживало.

– Что-то не так, – пробормотала она, переводя взгляд на спину Максима. – Думаю, за нами наблюдают.

– Так и есть. А теперь тише, – сказал он, понизив голос. – И не вмешивайся, когда я буду говорить.

Прозвучало зловеще. Девушка замолчала и еще раз осмотрела улицу. Дядя нетерпеливо постучал в заднюю дверь. Через несколько секунд молчаливый слуга с седыми волосами открыл дверь и махнул рукой, приглашая войти. Он повел их вверх на два лестничных пролета. Запах тушеного мяса, хлеба и немытых людей висел в помещении. Слуга поднял метлу и постучал по потолку. Тэмпест молча наблюдала, как в потолке открылся люк и вниз сбросили веревочную лестницу.

Слуга отступил в сторону, устремив взгляд в стену. Почему он не смотрит на них?

– Вперед, Тэмпа, – сказал Максим.

Внимание вернулось к дяде.

– Что происходит?

– Просто поднимись наверх.

Тэмпест хмуро посмотрела на него и поднялась по лестнице на чердак. При виде ожидающих лиц настроение тут же упало.

– Нет, – пробормотала она и попыталась спуститься обратно, но Максим уже был у нее за спиной.

Он шлепнул ее по заду.

– Поднимайся, девочка.

– Предатель, – прошипела она, вся на нервах, поднявшись на ноги.

Остальные дядюшки-Гончие, а именно: Дима, Алекс и даже Мадрид – стояли тут, наблюдая за ней, и выражение их лиц варьировалось от беспокойства до гнева и полного отчаяния.

Максим сзади тоже поднялся на ноги и закрыл за собой люк. В комнате повисло напряжение, настолько сильное, что его можно было разрубить мечом.

– Что происходит? – спросила Тэмпа ровным тоном.

– Нам стоит тебя о том же спросить, – резко ответил Дима. – Как ты могла пойти на такое?

Они сейчас о ее связи с Шутом или о помолвке с королем? Пора прикинуться дурочкой.

– Не понимаю, о чем ты.

Максим скрестил руки на груди и закатил глаза.

– С нами это не сработает, девочка. Мы тебя вырастили.

– Ты не можешь выйти замуж за короля. – Мадрид отделился от стены, его темно-серые глаза сузились. – Глупо было поощрять его привязанность к тебе. О чем ты только думала?

О нет, не мог же он это в самом деле сказать.

Он, с руками по локоть в крови их народа, не мог осуждать Тэмпест.

– Думаешь, у меня был выбор? – прошипела она, приближаясь к Мадриду. – Я всего-то хотела оставаться Гончей. Если бы у меня был выбор, я бы убежала настолько далеко от короля, насколько возможно. Я не наивна. Ты правда думаешь, что я могла отклонить предложение короля? Я не самоубийца. Если бы я отказала ему, моя и ваши жизни были бы под угрозой.

– Твоя жизнь и так висит на волоске, – сказал Алекс.

Она покосилась на него, стараясь не отводить взгляда от Мадрида.

– Мы оба знаем, что он получает все, что хочет, без последствий. Я не исключение.

– Осторожнее, – сказал Дима. – Твои слова звучат немного революционно.