Шут герцога де Лонгвиля

– Хорошо, пиши, будешь читать мне, – разрешил Франсуа. – Мой тебе совет – не показывай это никому. За такое можно поплатиться. Лучше пиши и сжигай, либо закапывай в землю.

– Жаль, может быть, они кому-нибудь понравились бы, мои стихи…

– Слушай, Анри, а сможешь ли ты теперь сочинять глупую околесицу?

– Не знаю, давай проверим. Скажи что-нибудь…

Франсуа посмотрел на шершавый каменный потолок:

– Что сказать? Например, маленькая муха…

– По небу летит! – тут же подхватил Анри.

– Маленькая муха…

– В дырочку сопит!

– В какую дырочку? – засмеялся Франсуа.

– Ну, понимаешь, у человека таких дырочки две – это нос. А муха же должна чем-то отличаться от человека! – и молодой человек продолжил. – Не сопите, муха, в дырочку сейчас!

– Ведь сегодня, муха… – попытался продлить фразу его приятель, но остановился на полуслове.

– Ведь сегодня, муха, я женюсь на вас! – закончил за него Анри.

– На мухе? – захохотал Франсуа.

– А почему бы и нет?

– Идти к алтарю с мухой-невестой!

– Постой! – Анри поднял вверх указательный палец, призывая к вниманию, и медленно подбирая слова, произнес. – От невесты-мухи глаз не отведу… Для гостей и мухи речь я заведу…

– Какую речь можно говорить такой невесте? – покатывался Франсуа. – «Как люблю я ваши кошмарные глазки?»

– Вот именно! «Как люблю я крылья, как люблю глаза!»

– Конечно! И по лицу невесты скатится слеза!

– Правильно! Молодец! А теперь дай мне записать то, что мы сочинили.

– А как же конец?

– И конец будет! – успокоил друга Анри и принялся чирикать пером по бумаге.

Через некоторое время он встал и объявил:

– Всем богатым невестам-мухам посвящается! – и начал читать.

Франсуа падал от смеха, улавливая знакомые, только что сочиненные строчки. Но больше всего его интересовал финал необычного венчания.

И он услышал:

– «Как люблю я крылья!

Как люблю глаза!»

По лицу невесты

Скатится слеза!

Гости зарыдают,

В зале пол зальют.

Все сердца растают.

Мухи запоют.

Песенка польется,

Радостно гремя…

Муха улыбнется.

И скажу ей я:

«Дорогая муха,

Ну а я сейчас

Спрячу ваши деньги

Далеко от вас!»

– Веселенькая история! – воскликнул Франсуа. – Да это же брак по расчету!

– А как ты думал! – невозмутимо возразил Анри. – Ведь не стану же я брать в жены какую-то муху, да еще и без солидного приданого!»

– А куда ты спрячешь деньги?

– А вот не скажу! Вдруг ты захочешь раскопать и все унести с собой? А нам с мухой еще жить, да жить…

Тут оба приятеля расхохотались.

– Нет, определенно, мы немного тронулись умом, – заявил Франсуа.

– Ничего удивительного, – подхватил Анри. – Ты же вчера основательно ударился головой.

– А ты?

– А я – твой друг.

– Гляди! – воскликнул Франсуа. – Уже светает. Скоро Жан пойдет проверять, все ли проснулись.

– А поскольку ты уже давно встал, то можешь сыграть с ним подобную шутку, проверив, почему эта каналья дрыхнет до сих пор.

– Тебе хорошо так говорить, а мне нарываться на скандал неохота.

– Слушай! – неожиданно Анри схватил приятеля за руку.

– Больно ведь! – воскликнул Франсуа.

– Извини.

– Что случилось?

– Я вспомнил, мне же сегодня придется раскрыть свое инкогнито перед баронессой! Она запретила мне появляться в моем прекрасном наряде в ее апартаментах. Так что придется пустить его на тряпки.

– Как жаль! Красивая хламида!

– Вот и я говорю, что она ничего в искусстве не понимает. Как бы улизнуть от нее…

– От кого? – не понял Франсуа.

– Ну не от хламиды же! От баронессы. Пора готовить побег, – решительно сказал Анри. – Ты придумал план?

– Интересный ты человек, – друг покачал головой. – Только вчера принял решение бежать, а сегодня уже требуешь от меня…

– Ладно, пошли подметать! – Анри поднялся.

– Ты что – со мной? – удивился Франсуа.

– Ну, не умирать же от скуки!.. Одного не пойму, зачем каждое утро мести площадь, если по ней никто не ходит.

– Это не наше дело, герцог платит мне за это деньги, кормит…

– Да полно! Не смеши! А то я уже представил себе картину: ты сидишь на кухне, и господин герцог кормит тебя с ложечки.

Друзья взяли по метле и отправились на площадь.

Они вышли на холодную мостовую, не тронутую еще ни одним солнечным лучом. Небо, слегка окрашенное в тусклый розовый цвет, маячило грязно-серым полотном, нависая над угрюмыми стенами замка. Робко чирикали просыпающиеся птицы, прячась среди многочисленных щелей и отверстий величественных построек.

Внезапно Анри понял, почему при виде всего этого великолепия тоска начинала сдавливать грудь: в замке не было ни кустика, ни деревца, пробивающаяся трава тщательно выкорчевывалась…

«Могила, – подумал он. – Величественная, неприступная могила, в которой я сам себя похоронил».

– Давай, помогай! – донесся, как издалека, голос приятеля.

Анри отогнал мрачные мысли, и друзья на пару начали махать метлами, поднимая неизвестно откуда взявшуюся пыль.

– Признайся, Франсуа, это твоя работа?

– Что ты имеешь в виду?

– Это ты притащил сюда сор, грязь и мусор и раскидал по площади? Всю ночь старался?

– Нет, – юноша растерялся. – Я ничего такого не делал.

– Тогда объясни, откуда все это взялось? – напирал Анри.

И вдруг…

– Эй! Подойди сюда! – властный женский голос прогремел и разнесся по двору.

Друзья, как по команде, подняли головы.