Шут герцога де Лонгвиля

Откуда-то, может, через отверстие в крыше, ветер донес до юноши обрывки бессмысленных фраз: «Я пою сквозь рыдания, когда я теряю друзей…»

Анри присел на пол и, взяв в свою руку одеревеневшую руку друга, молча зарыдал, не сумев разжать стиснутые зубы.

Он не слышал, что внизу Антуан расспрашивает людей о своем сыне и о нем, об Анри. Он не замечал, как лаяли собаки, почуяв чужого. Он не видел, как гаснут немногочисленные звезды в бездарном осеннем небе, и тусклая заря несмело вскарабкивается ввысь.

Их нашли на рассвете, проискав всю ночь.

Когда люди пытались увести Анри, им никак не удавалось вернуть его в чувство, заставить ощущать себя в настоящем. Он смотрел прямо перед собой какими-то полубезумными-полумертвыми глазами, не реагировал на пощечины и окрики. Он словно лишился души и уподобился мраморной статуе. Его буквально волоком унесли в его комнату, где с ним осталась как-то сразу постаревшая за одну ночь Фантина.

Антуан ушел сразу же, как только похоронил сына на кладбище де Лонгвилей среди могил преданных герцогских слуг. Он ушел, убитый судьбой, которая отняла у него все, даже последнее, даровав никому теперь не нужную свободу. И, наверное, несчастный отец решил бы свести счеты с жизнью, но иногда случается такое: когда вы уже не можете существовать на этой ненавистной земле, вдруг понимаете, что одна тоненькая, подобная волоску, нить еще удерживает вас в мире. Эта ниточка – Долг. Долг перед теми, кому вы нужны, для кого ваша смерть явится гибелью. Вспомните о Долге и забудьте о себе!

Антуан тоже вспомнил о нем и ушел от могилы единственного сына к осиротевшим детям, своим племянницам, чтобы облегчить их земную участь. Анри не видел его больше никогда.

Глава 21

Наступил день, обыкновенный предноябрьский серый день в бесцветной облачной завесе, через которую бессильное солнце не сумело пробиться и теперь смотрело на землю сквозь тучи, как заключенный смотрит на волю через зарешеченное окно темницы.

Ничего не происходило вокруг. Всё точно закостенело, а время позабыло о своих обязанностях.

Тоска. Мука. Безысходность.

Анри лежал, уставившись неподвижным взглядом в равнодушный камень потолка и не ощущал ничего, кроме нестерпимой давящей боли, терзающей истекающую кровью душу. Внутри накапливалась энергия ненависти. Она обретала смысл, размах, направленность. Она вытекала из груди, заполняя все тесное помещение каморки. Единственная искра могла взорвать всё.

И взрыв прогремел!

В глухоте коридора негромко отозвался голос человека, которого Анри в тот момент хотел убить. Этот еле слышный звук заставил юношу вскочить на месте и кинуться на своего врага.

Жан стоял к нему спиной и никак не ожидал нападения. Он разговаривал с одной из молоденьких девушек, которые обстирывали господина де Лонгвиля.

В мгновение девушка вскрикнула, а Жан оказался припертым к холодной стене коридора.

– Поговорим, негодяй?! – спросил бешеный от горя Анри.

– О чем? – сохраняя хладнокровие, осведомился Жан.

– Расскажи, как ты убил Франсуа?!

– Что ты несешь? Никто его не убивал.

– Так ты скажешь, что он жив?

– Ты болен, тебе нужно пустить кровь…

– Нет, это тебе необходимо ее пустить, что я сейчас и сделаю! – и молодой человек потащил упирающегося и вопящего лакея, с которого в тот момент вся бравада слетела, как шелуха с луковицы.

– Ну, ты будешь говорить? – спросил Анри, когда они оказались в каморке.

– Чего тебе от меня надо?

– Что ты хотел от Франсуа? Зачем ты его убил?

– Кто его убил? Он сам виноват, лазил по крыше, с его-то глазами!

– Так ты, выходит, знал, что у Франсуа зрение ухудшалось, когда он волновался. И ты воспользовался этим, погнал на дырявую крышу, чтобы заставить его навечно замолчать? О чем он должен был молчать?

– Ты бредишь, кретин! – Жан пытался взять контроль за ситуацией, и потому старался вернуть самообладание.

– Я добиваюсь правды, и ты ее мне скажешь! – юноша схватил стул и поднял в воздух. – Если ты и дальше будешь отмалчиваться, я разобью эту вещь о твою башку! – и он собрался исполнить свое намерение.

Жан побледнел:

– Остановись, дрянной мальчишка! Я скажу… – злость промелькнула в кошачьих глазах. – Я если и виноват в этой истории, то только тем, что расстроил Франсуа накануне его гибели.

– Чем?! – стул всё еще висел над головой лакея.

– Я спрашивал у него кое-что…

– Ты вымогал деньги?

– Он сам их предложил…

– Подлец! Лжец!

– Кто мог предположить, что ему вздумается лезть туда, где даже кошки не гуляют?

– Да он хотел спрятаться от тебя! Ты ему проходу не давал!

– Я за его глупые поступки не в ответе!

– Иди! – Анри распахнул настежь дверь в коридор. – Хотя я тебе не верю. Говорю перед лицом Бога – это ты убил моего друга! Это ты разобрал черепицу!

Жан тихо выскользнул из комнаты и уже издалека крикнул:

– Погоди, щенок! Ты меня еще попомнишь!

И беспристрастное эхо отдалось в узком каменном помещении.

На следующий день замок Лонгвиль принимал гостей. Прибыл друг господина графа до Лозена с печальным известием о внезапной болезни жениха.