Шут герцога де Лонгвиля

Она уже не знала, как поступить на тот случай, если негодный Анри не вернется. Миллионы всевозможных вариантов, опережая друг друга, проносились в ее воспаленном воображении, поднимая волны гнева и злости. Но негодный Анри, словно только и ждал, что о нем вспомнят, тут же появился пред затуманенным взором баронессы.

– Добрый день, дорогая госпожа, – сказал юноша.

– Ты был… у него? – заикаясь, вымолвила Генриетта.

– Конечно. Разве я мог обмануть ваши надежды?

– А ответ?

Молодой человек молча полез рукой вглубь узла с одеждой, но здравомыслящая баронесса остановила его:

– Нет, нет, пойдем в мою спальню. Сюда могут в любой момент войти без стука.

– Как вам будет угодно.

Ну, рассказывай, как он там? – нетерпеливо шептала она по дороге в спальню. – Он всё такой же?

– Кто? Граф? Граф выздоровел.

– Какой ужас! А маркиз?

– А маркиз здоров и вполне хорошо себя чувствует, хоть я и разбудил его среди ночи. Я даже залюбовался его бирюзовым платьем.

– Он прекрасен во всех отношениях! – воскликнула госпожа де Жанлис, и сама испугалась того, что сказала, будто звук собственного голоса оглушил ее.

– Возможно, – небрежно отозвался Анри. – Хотя на моем фоне он несколько потускнел. Золотое шитье на черном бархате – это, конечно…

– Заткнись, глупец! – цыкнула на него Генриетта.

– Я хотел возвести хвалу вашему вкусу, которому мы обязаны прекрасной одеждой, что вы сшили для меня в Париже. Но, оказывается, вам это неприятно, – пожал плечами молодой человек.

– Ты очень четко выразил свою мысль, а я ее превосходно расслышала, так что не стоит отпираться и выворачиваться, – усмехнулась Генриетта. – Ты получил заслуженное замечание.

– Понятно, значит «заткнись» теперь является замечанием. Хорошо, добавлю в свой словарь.

– Ты несносен!

– Я стосковался по речевой игре, называемой каламбуром, и отвечу, что «носить» вам меня не надо, я пока еще в силах передвигаться самостоятельно. К тому же я не девушка…

– Вот уж никогда бы не догадалась. Мозгов у тебя не то, чтобы как у девушки, а меньше, чем у курицы! – хмыкнула баронесса.

– Да, да, – подыграл ей молодой человек. – И не надо иронизировать. Может, чего-то и маловато, но всё мое со мной.

– Помолчи уже! – Генриетта начинала раздражаться.

– Я молчал довольно долго, теперь мне хотелось бы поговорить.

– Как-нибудь после, – баронессе не терпелось прочитать письмо.

Они вошли в спальню.

– Ну, давай его сюда! – воскликнула госпожа де Жанлис.

Анри покорно отдел ей конверт, переданный де Шатильоном.

Генриетта быстро распечатала его и достала письмо. Почерк у маркиза оказался, как она и мечтала, красивым, как и он сам – с чудесными завитками.

Маркиз писал ей:

«Дорогая госпожа де Жанлис, Генриетта!

Я сделал все, что от меня зависело, но, видно, счастье не на нашей стороне! Граф быстро поправляется и никого не принимает. Я об этом знаю понаслышке.

Я готов отдать жизнь за Вас! Но Вы так далеко от меня! И чем я сумею помочь Вам? Если я отважусь выступить против до Лозена, он убьет меня на месте, Вы это верно сказали во время нашей встречи, потому что ваш жених отчаянный человек и умелый дуэлянт. На его счету не одна смертельная победа. Наверное, в нашем положении ничего не остается, как смириться и ждать. В любой ситуации можно увидеть хорошее. Ведь, выйдя замуж, Вы окажетесь намного ближе ко мне, мой драгоценная Генриетта! Я стану частым гостем вашей семьи, мы сможем общаться, видеться! И потом, граф не вечен! Он уже сейчас в солидных летах. Быть может, вскоре он освободит нас от своего существования, а Вы обретете желанную свободу! Верьте звездам, рано или поздно, мы будем вместе!

Ваш покорный слуга, Альбер, маркиз де Шатильон».

– Негодяй! – процедила баронесса, разрывая в клочки письмо своего далекого друга. – Он и не пытался меня спасти! Трус! В нем нет ничего от рыцаря! Он не мужчина! Ну что ж, если некому меня защитить, я сама постою за себя!

– Что вы собираетесь делать? – спросил Анри.

– Писать графу! Молить его! Взывать к милосердию!

– Пожалуйста. Только на этот раз вам придется обойтись без меня, я это письмо не повезу, – заранее сообщил юноша. – С меня довольно и одной вылазки.

– Я найду более подходящую кандидатуру, – ответила баронесса. – В конце концов, это не тайная переписка, а письмо к моему жениху.

– Вы произнесли слово «жених» с таким видом, будто у вас заныл зуб, – подметил молодой человек.

– Не остри мне сейчас не до смеха.

– Хорошо, моя госпожа.

– А теперь выйди в соседнюю комнату, мне надо побыть одной, – велела Генриетта, и Анри исполнил ее приказ, в душе лелея мечту о том, чтобы добраться до кровати и заснуть хотя бы на часок.

Баронесса писала твердой рукой, тщательно подбирая выражения с трезвым расчетом пробудить в названном супруге человеческие чувства. Ну, или хотя бы нечто, отдаленно напоминающее добросердечие.