Шут герцога де Лонгвиля

– Я пока не знаю. Наверное, показывать всё чистое и светлое, что осталось в нашей безрадостной жизни.

– Но, может быть, наоборот, вызывать отвращение пошлостью и грязью, публично показывая это людям?

– И к чему мы придем?

– Нам захочется чистого и светлого?

– Конечно, можно попытаться и так пробиться к свету, – пожал плечами молодой человек. – Но мне почему-то кажется, что легче спуститься на зеленую землю с неба, чем добраться до травы сквозь кучу мусора. Во всяком случае, ощущать себя падшим куда более неприятно, чем парить в облаках. К тому же, под мусором травы может и не оказаться.

– Но как научить людей подняться ввысь? – спросила баронесса.

– А их не надо этому учить, – простодушно ответил Анри. – Люди не подозревают, что поднимутся в небо, как только освободятся от груза зла, ненависти и жадности, забудут о бренности мира и о жестокости.

– Ты слишком многого хочешь. У людей нет крыльев, они – не ангелы.

– Им так только кажется.

– Сумасшедший!

– Если всё заполнит доброта и честность, воздух станет прозрачнее, легче станет дышать. И люди даже сами не заметят, как воспарят.

– А может быть, им это только померещится? – хитро посмотрела на Анри Генриетта. – Ведь если им наговорить кучу глупостей, они поверят во всё и вообразят невесть что.

– Очень возможно…

– Скажите, а почему ты ушел из театра? – осторожно спросила баронесса. – Тебе там было плохо?

– Нет, мне было там так хорошо, как может быть хорошо человеку, который не мыслит своего существования вне театра.

– И тем не менее, ты здесь.

– Это моя роковая ошибка, – грустно сказал Анри. – Я не знаю, где сейчас мои друзья, в каком уголке Франции их искать. А, может, они подались на юг, в Испанию или куда еще…

– А ты хочешь их найти?

– Я обязан это сделать.

– А что тебя заставило их покинуть? Деньги? – допытывалась Генриетта. – Что привело тебя в наш замок?

– Скорее всего, меня подтолкнуло уехать с герцогом моя немыслимая безграничная глупость! Я вообразил себя обиженным и решил кому-то что-то доказать.

– Она была красивая? – неожиданно задала вопрос госпожа де Жанлис.

– Кто? – не понял молодой человек.

– Та, которой ты доказывал.

– А, Карменсита?.. Да, красивая.

– А ну-ка расскажи, как она выглядит! – потребовала госпожа де Жанлис.

– Она обыкновенная. Черные волосы, синие глаза, платье старое…

– Ты нарисовал изумительный портрет своей подруги.

– Она говорила, что ей нравятся богатые знатные красавцы с моей внешностью, – сообщил Анри.

– А она не глупа.

– Пожалуй.

– Вот как? А почему же ты сбежал от нее?

– Она хотела, чтобы я ее полюбил, и потому ежедневно била меня чем попало. В-основном, довольно сильно и больно. Кому это понравится?

– А ты не мог дать отпор?

– У нее кошачья хватка!

– Понимаю. Для тебя все женщины похожи на кошек.

– Я этого не говорил. И даже не задумывался об этом.

– Не рассказывай! Я всё про тебя знаю!

– Всего про себя никто не знает, – ответил молодой человек. – Тем более, кто-то другой про тебя.

– А я знаю! – настаивала Генриетта. – И теперь ты должен наконец сказать, что ты думаешь по поводу моего письма графу?

– Оно полно участливого сострадания, – выдавил из себя Анри.

– Хорошо, а что еще ты в нем нашел?

– Простота и душевная щедрость.

– Так, дальше.

– Ну, конечно же, захватывающая дух откровенность.

– Продолжай.

– Чуткость, манерность, трепетность, восторженность, обворожительность, обаяние…

– А ты понял, что я от него хочу?

– Наверное, он тоже этого не поймет!

– Наглец!

– И этого ему не понять.

– Издеваешься? Ну что ж, потом будешь извиняться. Вот как ты считаешь, граф проникнется ко мне состраданием?

– Он всем к вам проникнется. Если он осилит лихорадку, это письмо его прикончит. Он умрет от любви. На склоне лет пламенное чувство лекарями не рекомендуется.

– А мне не надо, чтобы он проникался любовью, – заявила баронесса. – Я хочу, чтобы он забыл обо мне, забыл о своих планах и, на худой конец, сошел в могилу.

– А на лучший конец – лишился памяти?

– Брось испытывать мое терпение.

– Госпожа, отпустите меня, я устал.

– Сиди. Я еще с тобой не договорила.

– Ну, госпожа, я голоден. Со вчерашнего дня ничего не ел.

– Потерпишь. Мне нужно еще кое-что у тебя спросить.

– Ну госпожа!

– Заткнись!

– Не могу.

– Ты знаешь, что я не всегда намерена терпеть твои выходки!

– Хорошо, на разговор со мной я даю вам еще пять минут.

– Нахал!

– Не ругайтесь, время бежит.

– Ну ладно. Потом я тебе всё скажу, что я думаю по поводу твоего поведения.

– Госпожа, вы меня удивляете, уже и думать научились? Когда это вы успели?

– Ну всё, с меня довольно!

– Минута прошла.

– Я хочу спросить, кого послать с письмом к до Лозену?

– Это вы у меня спрашиваете?

– А у кого же мне еще узнать? Ты лучше меня знаком с обитателями замка. Кто у нас посыльный?

– Был мой друг Франсуа.

– Но его уже нет с нами, – с пренебрежительной легкостью сказала баронесса. – Кто еще?

И тут смелая мысль пришла Анри, и он выпалил:

– Предлагаю Жана!

– Кто это?

– О, он достойнейший слуга вашего отца, преданнейший человек, умница и замечательный исполнитель!

– Но им распоряжаюсь не я, а господни герцог.