Шут герцога де Лонгвиля

Могло показаться странным, откуда бралась юношеская энергия в таком грузном пожилом человеке, и вправду похожем на дикого кабана из заповедных лесов. Лишний вес мешал ему свободно дышать, и воздух с неприятным свистом вырывался сквозь раздутые круглые ноздри, подобно мифологическому огню, извергаемому чудовищем. Да и дыхание у графа источало драконий смрад. Неповоротливая фигура, плотно упакованная в дорогое платье, мелко колыхалась при ходьбе или, когда ее обладатель не мог удержаться от хохота. Немногочисленные волосы, словно кудри младенца, завивались мелкими колечками, и через них свободно просвечивала кожа. Так что можно было вполне определенно рассуждать о строении черепа господина до Лозена. Ничего не выражающие красноватые свиноподобные глазки, сыто щурясь, осматривали всё окружающее, как свою собственность. Руки в растопыренном виде, возможно, никогда уже не могли достать до тела, и теперь существовали как бы отдельно от остального, наслаждаясь своей независимостью. А ноги, напротив, несли всю почетную ответственность за владельца, важно и торжественно перемещаясь по твердой поверхности. Лицо имело вид поспевшего яблока с красными, ювелирно прочерченными прожилками в самых неподходящих местах. Как, к примеру, нос и надбровная часть были испещрены ими больше, чем подобает, тогда как щеки явно считали себя обделенными красным цветом и в отместку отливали зеленоватой желтизной. Нижняя же часть благородной физиономии имело сизый оттенок, исключительные полномочия на который были у голубей, гнездившихся на крышах Лонгвиля. Очарование графа не знало границ, а успех нетерпеливо поджидал его в замке, нервно покусывая ногти.

Вероятно, когда-то, некоторое, весьма отдаленное время назад, этот бесподобный кавалер обольщал впечатлительных женщин легким поворотом головы, лукавым взглядом тогда еще довольно трезвых и ясных глаз, полетом кудрявых локонов, небрежно брошенным словом или уместным комплиментом. Да, да! Сладостные воспоминания! Есть люди, которые считают, что время течет для других, но не затрагивает их персону. И они навечно остаются молоды и прекрасны, и даже ведут себя соответствующе. Юный образ, запечалившийся в старческой памяти, былой успех, слава дуэлянта и острослова уносят несчастного пожилого обольстителя в небеса, он не осознает всей смехотворности своего поведения. Лишь отражение в зеркале, этот жестокий враг наших грез, порой заставляет ненадолго поколебать уверенность в себе. «Неужели это я?!» Но всё быстро меняется, как только престарелый юнец отходит от проклятого зеркала и вновь кидается с разбега в мутную воду интриг.

Завидуем ли мы подобным людям? Их раскованности поведения? Общению с молоденькими девушками в непосредственной манере лукавого врага дамских сердец? А эта порхающая грузная походка! Ковыляющая грациозность!

Они обожают себя, считая собственную персону венцом божественного творения, совершенством – неуклюжее тело, в которое чуть ли не ежечасно в качестве поощрения за то, что оно существует, подкидывают неслыханное количество разнообразной снеди. И диву даешься, откуда берутся силы всё это переварить, и как всё это помещается в недрах древнего организма! А почему каждый раз новый прием пищи не является последним для необхватного обжоры?! Еще одна загадка, которую разрешить нам вряд ли под силу.

Стояло бесцветное ноябрьское утро, но двор замка Лонгвиль словно осветился, ослепленный великолепием и красотой долгожданного гостя. Памятуя о подвигах прошлого, господин жених прибыл в-одиночку, без свиты, верхом на лошади вороной масти. Неловко спустившись с коня и едва удержавшись на мощных с виду ногах в высоких охотничьих сапогах, заляпанных дорожной грязью, он приблизился к герцогу (который специально спустился к воротам, чтобы встретить зятя) и, смешно перебирая ногами, совершил ритуал приветствия, после чего знатные господа, почти родственники, почти ровесники (право, внешне трудно судить, кто из них был моложе), торжественно и вальяжно удалились во дворец де Лонгвиль.

Спустя считанные мгновения герцог прислал за баронессой одного из слуг. И растерянная Генриетта, не отдавая себе отчета в происходящем, почти бегом направилась на встречу с женихом. Ее несла непонятная страшная сила, словно бурная река, старающаяся разбить о камни беспомощное суденышко. Разум существовал вне тела, его как бы не было. В подобных моментах, когда эмоции перехлестывают через край, организм выключает сознание. Наверное, это защитный механизм, чтобы не сойти с ума. Стоит надеяться только на счастливую случайность, на Бога, на кого-нибудь, кто, быть может, спасет. А, может, помощь не придет никогда. Но это теперь не страшно! Всё равно тревоги существуют где-то в стороне, а вы можете лишь наблюдать за течением событий. Да, иногда надежды оказываются напрасными, рушится ваш мир и то, что было создано в вашем сознании вокруг этого мира. Такова жизнь – всеми проклятая, но удивительно притягательная, с которой так тяжело расставаться…