Шут и Осень

Хидежи снова кивнул. Ему дела не было до глупой Анны, навязанной ему в жёны. Его интересовала совсем другая женщина. Неприступная графиня с горячей кожей, прикосновение к которой в одночасье сломило его волю. Она нагнулась вперёд, потянувшись к кувшину, и Хидежи задышал чаще от того, как её грудь поднялась над вырезом платья. Боги... Смотреть на неё и желать... Желать пройти через зал, усадить на стол, поднять юбки и вонзиться в её узкое лоно. Вот его расплата за всё совершённое – просто сумасшедшее, неодолимое желание к женщине, которая никогда не будет принадлежать ему. Но потребность узнать её будет сжигать его всегда, пока от него не останется лишь горстка пепла. Да и ту развеет ветер. Она его погубит. Убьёт без тени сожаления, даже не подозревая о его существовании.

Свечи люстры, огонь в каминах бросали всполохи на её кожу, зажигая пламя в волосах, рождая искры и разбрасывая их по всему телу веснушками, один вид которых уже сводил его с ума. Ему нужно, до боли нужно узнать, покрыто ли ими её тело, есть ли они на груди, животе, в её тайных местах. Кажется, огонь перекинулся на него. Что если они даже там, на её лоне, раскалённое золото с примесью меди?.. Желание прикоснуться. Нет, это жажда! Потребность! Испарина, выступившая на теле, сжигала словно лихорадка. Почему, почему ему так нужно прикоснуться к ней? Он помнил, как она гладила его лицо, пытаясь узнать, помнил, как откидывала голову, когда он целовал изгиб шеи, помнил, что творили её прикосновения. И хотел испытать это снова. Почему так важно прикоснуться к ней? Потому что до неё он не жил. Тысяча лет пути. Холод и зима. Но она показала ему, как горяча жизнь. И теперь он хотел ещё.

–Ох, ну наконец-то!

Леди Иванна проворно поднялась со своего места и под руку с королём вышла в центр зала – по старому обычаю они открывали ночь танцев. Как и положено, Хидежи с приклеенным к лицу интересом следил за королём и его любовницей, но когда во второй половине танца к ним присоединилась большая часть подданных, он снова посмотрел на свою графиню.

Она всё так же сидела за столом, с задумчивым видом наблюдая за танцующими, и Хидежи чувствовал облегчение от того, что её никто не пригласил. Глупо, но он бы просто не дал им танцевать. "Повернись". Но она, наоборот, отвернулась к тяжёлым дубовым дверям, словно мечтая поскорее уйти отсюда. Хидежи прищурился. Не мог ей шут нравиться больше. Не мог! Может, она его просто не узнала? Но ведь он дал ей вчера проследить за собой, увидеть его обман, понять, что на самом деле выглядит иначе. Но она сбежала... Нет, не могла не узнать. Ну, хватит! Это уже становится смешным. Он уничтожал королевства, обладал силой и властью, которая многим здесь даже не снилась, он был монстром из легенд, которые люди поспешили забыть, в надежде, что их это убережёт. И теперь он сходит с ума от желания владеть этой женщиной?! Это же смешно. Но как только она поднялась со своего места и плавно заскользила к дверям, Мерцони напрягся, словно голодный волк, наконец, выследивший желанную добычу. Почему она уходит? Почему лишает его возможности хотя бы смотреть?! Холодной графине не по нраву праздник? Ну так он устроит ей другой. В тайном зале с древним гобеленом его рода и троном истинных королей, проливших кровь, чтобы его получить. Он посадит её на этот трон и признает своей королевой. Он готов снова нарядиться шутом, если её это позабавит, если она того пожелает. Он готов вновь измазаться сажей, кривляться и гримасничать, потешать народ и терпеть пинки, если изволит королева. И может, она захочет, чтобы верный слуга сыграл ей. Тогда он возьмёт свою старую скрипку и сыграет древнее сказание о том, как рыцарь влюбился в ведьму. А прекрасная королева наградит его, разрешив поцеловать подол. И он опустится на колени, прикоснётся губами к богато расшитой материи и, осмелев, а может, окончательно обезумев, поднимет вверх юбку красивого платья. Он прикоснётся ладонями к гладкой и горячей коже ног, и кажется, она не будет против. Он поцелует округлую коленку, и она позволит продолжить. Он продвинется вверх по её бедру, и она шире разведёт ноги, приглашая его. Он поймает губами её влагу и услышит громкий стон, проведёт языком по лепесткам плоти, и она прижмётся к его губам... А на утро, его, возможно, казнят за проявленную дерзость, но он будет умирать счастливым. Леди Эльжебета не оглядываясь, вышла из зала. Хидежи понял, что готов пойти на любой грех, ради обладания ею.