Шут и слово короля

— Смотри, юноша. Мир вокруг нас — вот такой. Много-много граней. Я вижу одновременно одну грань, или две, три — ничтожно мало. Но все они покажут мне правду. Маленькую правду, можешь ей верить! Если задашь точный вопрос — и ответ будет точный. А не задашь — я увижу случайные грани и расскажу тебе, что увижу, но это будешь лишь маленький кусочек правды, и вовсе не обязательно то, что тебе нужно. Хочешь еще спросить?

Эдин покачал головой. Нет, он не хотел. За медведя спасибо, но узнать, что Аллиель на самом деле выйдет замуж за барона Лажана — этого не надо. Это он и в свой срок узнает, если уж иначе никак.

Граф говорил, что гаданья не должны влиять на судьбу. А он сам — может влиять…

— Давай-ка отойдем, — он взял за руку девочку-гадалку, и та послушно пошла с ним, присела за другой стол.

— Смотри-ка, — он высыпал перед ней горсть золотых, — сделаешь работу, как я скажу, получишь еще столько же.

— Давай, — заинтересовалась она.

— Знаешь, как пройти к королевскому замку? Там дорожка вдоль забора? Сад королевы?.. — он как мог, на пальцах объяснил ей, она кивала.

— Так вот, после полудня там сидит королева и ее приближенные. Ты должна прийти. Не побоишься?..

Девочка только усмехнулась.

— Так вот, погадай одной из фрейлин, она красивая и светловолосая, ее зовут Аллиель Кан. Она там одна такая. Устрой как-нибудь, чтобы ей погадать. Скажи ей, что она не должна выходить замуж за барона Лажана. Понятно?

— Еще как понятно, — рассмеялась гадалка, пряча золотые. — Я забыла сказать, что еще плохо гадаю, дорогой. Сона — вот она гадает. И еще, мы ведь не можем врать. Когда гадаешь, забываешь все на свете, и себя забываешь. Так что платить дочери дороги за вранье — бесполезная вещь! Но Сона придет! Туда, куда ты хотел. И посмотрит на грани. Ты заплатил! Вторую половину отдашь?..

Смеясь, она потихоньку отступала от Эдина.

— Погоди, — он хотел опять поймать ее за руку, но девочка оказалась на диво быстрой, отскочила и прыгнула за спины гостей.

— Эй, парень, ты чего, — дюжий верзила вскочил, грудью закрывая девочку, — нельзя их обижать!

Тем временем хитрюга уже скрылась из виду.

— Эй, не приходи! — крикнул он ей вслед, — забирай деньги и не приходи, поняла?

Ему почудился смех.

Потом он поискал вторую, Сону — бесполезно. Кого спрашивал, только руками разводили, были, дескать, тут гадалки, а куда делись?..

На следующее утро Кука потащил Эдина к дверям покоев новобрачных графа и графини Бьяри. Там уже собралась толпа, и чем дальше, тем больше было слышно громких голосов и смеха. Дело известное, ожидалась послесвадебная потеха — вывешивание брачной простыни. Обычно жених просто бросал простыню собравшимся перед спальней гостям, которые потом ненадолго вывешивали ее у ворот дома, или над столом, накрытым для второго свадебного дня, в разных местах немного по-своему. А здесь, в королевском замке, куда повесят, интересно?

Собрались все как одна фрейлины, пажи и прочая знатная молодежь, а также некоторые дамы и даже почтенные вельможи загодя заняли место, чтобы не пропустить пикантный момент. И Аллиель пришла— подруга же. Но зачем сюда притащился барон Лажан, хоть этим утром мог бы поспать подольше? Нет, стоял и вещал что-то Аллиель на ухо, она с унылым видом норовила отвернуться.

Дверь слегка приоткрылась, что вызвало еще более громкий смех и довольный гвалт. В дверь высунулась волосатая рука в закатанном до локтя рукаве рубашки, и бросила солидных размеров полотняный ком.

Дверь захлопнулась, а ком тут же подхватили, растянули и под те же несмолкающие крики и улюлюканье куда-то потащили, с разных сторон в несколько глоток затянули здравицу молодым. Эдин видал подобное и в городах, и в деревнях. Значит, и в королевском замке тоже так.

Вот только красных пятен на простыне многовато оказалось. Как будто несчастную леди Ниалу резали…

Может, именно сейчас Якоб тоже выбросил за дверь простыню? Или скоро выбросит. И маркграф позаботился, чтобы свидетелей было много, хотя их и без маркграфа более чем хватало бы.

Толпа быстро рассосалась, но несколько дам и фрейлин остались, и Аллиель тоже, и несколько молодых лордов — должно быть, друзей жениха. И когда граф Бьяри, нарядный и свежий, но опять какой-то не слишком довольный, вышел и удалился в сопровождении своей свиты, дамы и фрейлины сразу зашли к новобрачной. Барон остался под дверью один, и шуты — чуть в стороне.

— Да ничего страшного, бывает, — Кука толкнул Эдина локтем, — но доктора пригласят, наверное. А ты при виде крови аж в лице переменился, эх, фехтовальщик!

Да не боялся Эдин крови вовсе. Сам чужую не проливал, это верно, оцарапать случалось — иногда, а собственных царапин он и не считал. Но всегда вид крови оставлял его равнодушным, а тут…

Что случилось-то?

Мимо них в комнаты Бьяри проследовал доктор, за ним несли сундучок со снадобьями и инструментами.

— Эй, вы чего тут делаете? — опомнился барон. — Заняться нечем? Выполняйте свои обязанности!

Давненько шуты не слыхали своего управителя. Видно, тот терпел-терпел, да терпение кончилось?