Шуттовская рота

Совершенно очевидно, что я не мог быть в курсе истинного положения дел у самих пришельцев, с которыми нам довелось столкнуться, а потому следующая часть моих записей состоит в основном из чистой воды предположений о том, что же происходило у них на корабле. Однако два факта свидетельствуют о том, что мои предположения были близки к истине.

Первый, разумеется, – это конечный исход противостояния.

Второй – логичный вывод, что если люди и их союзники до сих пор не сталкивались с этими пришельцами, это означает, что они были от своего дома или своей базы значительно дальше, чем мы. То есть я веду к тому, что весьма сомнительно, чтобы те, кого выбрали для такого путешествия, являли собой элиту или сливки их общества.

Летный лейтенант Квел из состава Зенобианских Космических Сил был далеко не доволен сложившейся ситуацией. Более того, его внутреннее состояние находилось на грани безрассудной паники, и с каждым очередным докладом он ощущал падение шансов на спасение.

У него была надежда, что если миссия увенчается успехом, то, несмотря на ее длительность, он мог бы умилостивить верховного диктатора Харру II, от которого зависела его судьба. Ведь изначально зенобианцы не были недоброжелательной или злобной расой, и до каких же пор придется терпеть все эти беззакония Харры?.. Впрочем, никто и не ожидает от скромного лейтенанта чего-то необыкновенного – вроде умения отличить античную амфору от причудливого сосуда для испражнений. Особенно после обильной выпивки на вечернем приеме.

– Как ты мог оказаться таким дурнем, что выстрелил в этого цивилизованного незнакомца, Ори? – прошипел Квел на вытянувшегося перед ним по струнке члена экипажа. – Разве трудно сообразить, что это очевидное нарушение наших строгих правил, которые гласят, что мы должны избегать прямых контактов с представителями любых цивилизаций, которые приходится посещать?

– Но, лейтенант, он же выстрелил в меня первым!

– Что служит доказательством того, что у них есть цивилизация.

– Извините меня, лейтенант, – сказал младший офицер, вмешиваясь в разговор, – вы имеете в виду, что наличие формы и оружия есть признак цивилизации… или их специальный выбор Ори в качестве мишени?

– И то и другое, – отпарировал лейтенант. – Но не забивайте себе этим голову, Мазем. Содержание нашей беседы не подлежит записи в журнал.

– Но, сэр, полнота бортового журнала – одна из моих прямых обязанностей, и я окажусь просто небрежным исполнителем, если не…

– Сканирование поверхности перед приземлением на предмет обнаружения признаков разумной жизни тоже было одной из ваших прямых обязанностей! – перебил его Квел. – Что случилось с вашей ответственностью тогда?

– Если мне будет позволено напомнить лейтенанту, – сказал Мазем, оставаясь невозмутимым, – наши сканеры в тот момент не работали. Они были частично демонтированы для того, чтобы выполнить приказ лейтенанта любой ценой наладить связное оборудование.

Квел почувствовал, что начинает задумываться, и уже не в первый раз, что же именно было наказанием – сам рейс или выделенный ему экипаж?

– Хорошо, но теперь-то они работают?

– Почти, лейтенант. Но, разумеется, для того, чтобы они заработали, мы должны…

– Меня не интересует, что для этого требуется! Просто сделайте так, чтобы сканеры заработали! Мы должны найти…

– Лейтенант, сканеры заработали!

Весь разговор, так же как и тонкости должностных взаимоотношений, были забыты, как только два офицера почти бегом присоединились к наблюдателям у экранов, отдавив при этом не один хвост.

– Что там такое?

– И сколько их?..

– Великий Газма! Взгляните на это!

– Должно быть, их там тысячи!

На самом же деле на экране была едва ли сотня точечных отражений, что, однако, все равно было существенно больше, чем состоящий из полудюжины зенобианцев экипаж корабля.

– Очень интересно, – задумчиво сказал Мазем. – Взгляните на эти два, нет, теперь три! Лейтенант, на этом экране можно наблюдать несколько видов разумных форм жизни. Создается впечатление, что мы столкнулись с объединенными силами неизвестных нам рас, хотя очевидно, что одна из них значительно преобладает.