Шведское солнце и пармезан

Расмус сидит на террасе Карины. Над садом, словно дымка тумана, растекается аромат жарящегося на гриле мяса. Восемь часов вечера, и совсем скоро какой-нибудь поджаренный кусочек ляжет на его тарелку вместе с порцией пюре из сыра фета домашнего приготовления (потому что Карина есть Карина и она ни за что не позволит оказаться на столе банке беарнского соуса фабричного приготовления).

Суббота. Классический шведский летний ужин.

Андерс достал из винного погребка бутылку роскошного розового пино нуар из Австрии. Судя по его цене, виноград, вероятно, сначала подвергли мацерации в специальном резервуаре, после чего его топтали шесть пар тамошних вундеркиндов, чтобы после Человек из Бокстена [28] вдохнул в него уникальную дрожжевую культуру. Или что-то в этом роде. Расмусу же достаточно того, что вино вкусное и освежающее.

Чуть в стороне в гамаке лежит Юлия и читает журнал «Современная психология». По радио передают летние хиты.

Жизнь вновь вернулась в свое привычное русло в тихом сонном квартале с виллами. Андерс и Карина по-прежнему муж и жена. Они не бросаются друг другу в объятия, когда сталкиваются на кухне, и не твердят слишком часто «дорогой» или «дорогая». Но, кажется, они уладили проблему. В какой-то мере. Скорее всего, они снова воссоединятся. Андерс, конечно же, вряд ли забудет, но, кажется, он сумел простить жене ее измену. Хороший он мужик, думает Расмус.

Карина босиком и в легком летнем платье выходит на террасу. Садится рядом с ним с миской в руках.

– Сырный соус готов, – говорит она. – Хочешь попробовать?

Расмус кивает и берет ложку.

– Вкусно?

– Очень.

– Чеснока хватает?

– Достаточно, чтобы прикончить всех вампиров в округе.

– Отлично. Так и должно быть.

Карина тоже зачерпывает ложкой соус и отправляет его в рот. Так вкусно, что она стонет.

– Сама скромность, – замечает Расмус.

Карина улыбается и кладет голову ему на плечо.

– Ну что, дорогой братец, чем теперь будешь заниматься оставшуюся часть лета?

– Не знаю.

– Разумеется, ты можешь продолжать спать на своем диване, тебе никто не мешает. Мне просто любопытно.

– Гм. Мне тоже.

Первая ночь, проведенная на диване в гостиной, была просто чудесной. Но только первая ночь. Потом все приятные чувства покинули его, и Расмус внезапно обратил внимание на вещи, которых прежде не замечал. Вроде раздражающих зазоров между диванными подушками, из-за которых его спина проваливалась, а потом целый день болела. Вот такие дела.

– Кажется, с меня уже хватит этой софы, – говорит он.

– Да ну? Может, мне пора устроить для тебя новое свидание, а?

– Нет уж, спасибо.

– Уверен? Я же такая хорошая сваха.

– Шутишь? Ты всего-то раз и устроила мне встречу, а она обернулась совершеннейшим кошмаром. Патриция тот еще подарочек.

– Два раза.

– Что, прости?

– Два раза.

На губах Карины играет легкая улыбка. Расмус ничего не понимает. Наконец она вздыхает.

– Ты же не думаешь, что я способна забыть свой собственный номер телефона?

Расмус по-прежнему не может взять в толк, о чем она говорит. Но потом до него вдруг доходит. Он вспоминает вечер в Орегрунде. Хильду, которая фотографировала приготовленные блюда по просьбе Карины…

– Ты хочешь сказать, что…

– Ну да, разумеется, – со смехом отвечает Карина. – Это был идеальный прием, чтобы заставить вас обменяться номерами. Я видела, как ты поглядывал на нее, братишка. Я с самого начала обратила на это внимание. Я же не тупая.

Какое-то время они сидят молча, пока Расмус не осознает, что его надули. Он смеется:

– Ты чокнутая, Карина.

– Да, пожалуй, ты прав. Просто я считаю, что, пока ты жив, надо стараться обустраивать свою жизнь, а не пускать все на самотек. Если кто и должен это понимать, так это ты.

– Что, Юлия уже успела прочесть тебе очередную психотерапевтическую лекцию?

– Нет. Я просто подумала о письме, которое пришло сегодня утром.

Расмус вздрагивает. Морщит лоб.

– Такое печальное, – добавляет сестра.

– Печальное?

– Да. Я ведь видела, что она всю неделю в Орегрунде выглядела уставшей, но не думала, что все настолько плохо.

Расмус качает головой.

– О чем ты, черт возьми, говоришь, Карина?

– О письме Марианны. Оно вчера пришло, неужели не видел?

Расмус опять качает головой. Карина встает и уходит в дом. Вскоре она возвращается с небольшим конвертом и стаканом лимонада. Она зареклась пить вино, может, и не навсегда, но на ближайшее время уж точно. Она делает глоток, и кубики льда звенят в стакане.

– Прочти. Тогда поймешь.

После чего встает и босиком шлепает по траве к Андерсу, который, стоя у гриля, переворачивает шампуры. Расмус видит, как Карина обнимает своего мужа со спины. Сначала Андерс застывает, но потом расслабляется и позволяет ей обнять его. И они еще долго так стоят.

Расмус вытягивает из конверта сложенный листок бумаги и разворачивает. Лучи вечернего солнца освещают изящный подчерк.