Шведское солнце и пармезан

Бутербродный торт – столь же неотъемлемая часть похорон, как и сам гроб, – раскладывают по тарелкам на пластиковых столиках с белыми скатертями. Хильда берет себе большой кусок и думает, что бутербродный торт немного похож на брикет для гриля: этот, возможно, и не самый вкусный, но тоже ничего. Потому что кто может устоять перед этим мягким, сливочным, солоноватым вкусом? Ростбиф, хрен, майонез, укроп, хлеб со срезанной корочкой… что здесь может не понравиться?

Внезапно Хильда чувствует чью-то руку на своем плече. Оборачивается и видит рядом с собой Карину. Тушь у нее потекла и под глазами у сестры Расмуса черные пятна, но она все равно широко улыбается.

– Привет, Хильда, – говорит она и заключает ее в крепкие объятия.

– Здравствуй, Карина.

– Как это печально, не правда ли?

– Очень.

– И все же я рада увидеть тебя здесь. Как дела?

Хильда чувствует, как внутри ее все бурлит. Как же хочется рассказать ей все. Но она сдерживает себя.

– Все хорошо, – вместо этого отвечает она. – Как обычно. А ты сама как?

– Грех жаловаться. Возвращение к серым будням. А впрочем, нет, – лето же все равно продолжается. Оно чудесное в этом году, не находишь?

Хильда кивает, и в этот момент у Карины начинает звонить мобильный телефон. Она закатывает глаза и жестом извиняется.

– Да, Андерс, что там еще? Я сейчас на похоронах. Нет, я не в церкви, ты за кого меня принимаешь? Кто же говорит по телефону во время службы? Что ты сказал? Юлия играет в футбол в «Данвикстулле», а не в «Дандерюде». Только не говори мне, что ты в самом деле отправился в Дандерюд встречать ее после занятий. Выходит, Юлия стоит сейчас и ждет тебя, совсем одна, на футбольном поле в Данвикстулле?

С чашкой кофе и телефоном, прижатым к щеке, Карина бредет в сторону кладбища. И тут внезапно перед Хильдой вырастает другая знакомая фигура. Их взгляды встречаются, и от неожиданности она проглатывает слишком большой кусок торта.

– Привет, – кое-как отдышавшись, выдавливает она.

– Здравствуй, – говорит Расмус.

Он подходит к ней и обнимает. Кажется, он чем-то надушился, но Хильда не узнает запаха. От него пахнет тепло и сладко, но все же вполне естественно.

– Вкусный? Я имею в виду торт?

– Очень вкусный. Это же бутербродный торт. Как у тебя дела после… всего.

Расмус смеется:

– После всего того, что произошло в Орегрунде? Отлично. Хотя знаешь… стало как-то пустовато. Без всей этой кулинарии. Без людей.

Без тебя, надеется Хильда, что он сейчас скажет. Но этого не происходит.

– А твоя сестра? Как у нее отношения с мужем?

– Неплохо. Можно сказать, стабилизировались. Они справятся.

Хильда кивает и улыбается.

– А у тебя все хорошо? – спрашивает в свою очередь Расмус.

– Да. Я уволилась с работы. А через несколько дней вообще уеду на какое-то время из страны.

– Правда? И куда же?

– Догадайся.

Хильда подмигивает и запихивает в рот еще один кусок бутербродного торта. И, как оказалось, напрасно – мягкий хлеб намертво прилипает к нёбу, словно кусок слизи.

– В Зимбабве?!

Хильда хохочет так, что проклятый торт лезет наружу через нос. Ох, перестань быть такой сексуальной, маленькая пума.

– Италия, – бубнит она сквозь бутербродную массу. – Тоскана.

Расмус замолкает на какое-то время. Словно переваривая сказанное.

– Надолго?

– На неопределенное время.

Он распахивает глаза.

– На неопре… ты что, серьезно? Ты переезжаешь туда жить?

– Да.

– И что ты будешь там делать?

– Пока не знаю. Но я чувствую, что что-то должно случиться. Мне тридцать три, Расмус. Пришло время попробовать что-то новое.

Он слегка улыбается. Чешет в затылке.

– Вот черт. А ты… крутая.

– Не хочешь поехать со мной?

О боже. Что она только что сказала? Это как-то случайно вырвалось. Захотело покинуть ее тело, точь-в-точь как бутербродный торт.

Расмус открывает рот, словно не зная, как ему отреагировать. Хильда закрывает глаза и резко мотает головой.

– Я просто пошутила.

Он серьезно смотрит на нее:

– В самом деле?

– Да, конечно. Я же понимаю, что ты не можешь вот так просто все взять и бросить. У меня просто… случайно вырвалось.

– Понятно. Думаю, для меня сейчас это будет сложновато. Видишь ли, я …

Он внезапно понижает голос.

– Я намереваюсь начать все заново, Хильда. Я слишком долго пребывал в покое. И теперь хочу снова окунуться в жизнь. Но… для этого нужно время. Понимаешь? Но когда я приду в себя, можно мне будет приехать к тебе?

– Разумеется. Ты всегда желанный гость в моем доме.

После этого им больше нечего сказать друг другу. Расмус сует руки в карманы и нервно озирается по сторонам. Хильда ищет взглядом Карину и обнаруживает, что та по-прежнему стоит среди могил и что-то кричит в трубку своему мужу. Гости по очереди подходят и обнимают Марианну. А Паулы по-прежнему нигде не видно. Хильда протягивает руку и легонько гладит Расмуса по плечу.

– Что скажешь? Не желаешь кусочек бутербродного торта?

* * *