Швея из Парижа

– Одно из моих самых теплых воспоминаний: Эстелла рассказывает о первых шагах своего бизнеса. Тогда бабушкина мастерская находилась дома, в Грамерси-парке, и Джейни – нам всем ее ужасно не хватает – стояла в центре зала, как всегда неотразимая, какое бы платье Эстелла на нее ни примерила. Мой дедушка в своей обычной мягкой манере учил Эстеллу всему, что помогало ей воплощать эскизы в вещи, которые можно носить. Бабушка рассказывала мне эти истории, и я думала, это так романтично; они с дедушкой познакомились, горя одним общим желанием шить красивую и в то же время удобную одежду, а потом их любовь к своему искусству постепенно трансформировалась в любовь друг к другу.

Фабьен сделала паузу и вдохнула так глубоко, как могла. Сегодня она плакать не собирается. Сегодня будет дан новый старт. В зале никто не пошевельнулся, все напряженно смотрели на нее, и Фабьен верила – люди тоже видят в своем воображении Эстеллу, Сэма и то, как замечательно им работалось вместе.

– У Эстеллы было так много любви, что она делилась ею, – продолжила Фабьен. – Долгое время я считала: все, что она говорит мне, все что делает – например, выбирая по одному из моих набросков для каждой коллекции, – просто от любви. Однако Эстелла была не только любящей бабушкой, но еще и деловой женщиной. Иначе у нее ничего бы не вышло; она буквально начала с нуля, во время войны покинув Париж с одним чемоданом и швейной машинкой. И из ничего она создала все это! – Фабьен обвела рукой зал, в котором они находились – фабрику на Седьмой авеню, на семьдесят лет ставшую домом для «Стеллы Дизайн».

– Знаю, когда Эстелла просила меня взять на себя бизнес, она считала, что я справлюсь. Я не могу выпустить дело из рук. Чему тогда Эстелла посвятила жизнь? Для чего она отважно уехала в другую страну, для чего создавала свои модели одежды, в которых женщины так давно нуждались, однако нигде не могли найти? Ее наследие не должно пропасть даром. И я не планирую его бросать.

Фабьен еще многое хотела сказать, однако шквал аплодисментов, последовавший сразу после ее слов, подтвердил, что повторять не нужно. Она окончательно убедилась – все сотрудники «Стелла Дизайн», как и бабушка, ждали Фабьен.

Эта мысль одновременно и привела в восторг, и напугала ее. Осталось два месяца до старта весенне-летней коллекции, которая докажет, оправдает ли Фабьен доверие людей.

* * *

На следующее утро, когда Фабьен пила кофе в гостиной, выходящей окнами на утопающий в зелени Грамерси-парк, она прочла о себе в «Нью-Йорк таймс»: «Семейный матриархат: внучка основательницы «Стелла Дизайн» взяла на себя руководство компанией».

Она улыбнулась. Как возмущалась Эстелла, когда ее называли «матриарх»! Бабушка всегда считала, что это слово – как и «вдова» – совершенно с ней не вяжется.

Зазвонил телефон, и Фабьен ответила, широко улыбаясь:

– Привет!

– Похоже, вчера ты произвела фурор. – Уилл старался выглядеть беспечным, однако Фабьен тут же раскусила, что он сам не свой.

– Ты как? Вот как раз хотела позвонить тебе, сообщить, что я здесь. Буквально в последнюю минуту собралась и приехала. Можешь вырваться на ланч?

– Это было бы чудесно… Самый обыкновенный, заурядный ланч, – с тоской проговорил Уилл. – Вот только Лисс… похоже, осталось не больше недели. Все собирался позвонить, да не знал, как сказать… – Он запнулся. Даже по голосу было понятно – у него разрывается сердце.

– Уилл…

Повисло молчание. Фабьен понимала, что он не в силах говорить, да и она тоже. А еще она понимала, почему он позвонил, а не воспользовался «Фейстаймом». Уилл просто не выдержал бы разговора лицом к лицу.

– Я могу навестить ее?

– Она была бы рада. Хотя ей очень неловко. Она не ест. Не встает с постели. Ее руки… Совершенно синие. В общем, выглядит…

– Мелисса всегда выглядит великолепно, – решительно возразила Фабьен. – Я зайду вечером после работы. У меня кое-что для нее есть. Она дома?

– Да. Дом для нее сейчас лучшее место.

– Уилл!

– Да?

– Я люблю тебя.

В трубке раздался резкий печальный всхлип и сразу же сигнал отбоя.

* * *

В тот день Фабьен в общих чертах наметила план работы. Фирменный стиль «Стелла Дизайн», хотя по-прежнему узнаваемый, в последние годы несколько отдалился от истоков. Эстелла стала слишком слаба, чтобы присутствовать в офисе, и переложила большую часть работы на модельеров, которые, хотя и выкладывались по полной программе, все-таки желали найти свой стиль. А Фабьен хотела продвигать только направление, созданное бабушкой.

Она провела день в архиве, просмотрела эскизы и отобрала те, что сохранились с самого первого показа в Грамерси-парке – показа, о котором Фабьен до сих пор не знала. Теперь, прочитав короткую заметку в Women’s Wear Daily, она догадалась – именно этот показ имела в виду Эстелла, когда призналась, что в свое время совершила ошибку, из которой тем не менее извлекла полезнейший опыт.