Швея из Парижа

Прошел год. «Неужели уже март сорок третьего?» – удивленно думала Эстелла, открывая дверь в свой офис в доме 550 на Седьмой авеню. На вывеске была выгравирована надпись: «Стелла Дизайн, инкорпорейтед». Эстелла прошла мимо стола администратора. Девушка, одетая в костюм от «Стелла Дизайн», поприветствовала ее. Эстелла заглянула в салон, обставленный в стиле ар-деко – банкетка, три стула, кофейные столики; на стенах фотографии Джейни в моделях от «Стеллы».

Затем она направилась в пошивочный цех, где за столами сидели тридцать женщин. Ее встретил гул восторженных голосов, как всегда в те дни, когда была готова партия одежды – раскроена, пошита и окончательно отделана, когда приходили заказчики и увозили ее. В центре всего этого процесса находился Сэм и следил, чтобы все операции делались как следует. Он помахал Эстелле рукой, пока та шла к своему рабочему столу у окна.

Она просмотрела эскизы – шла подготовка летней коллекции. Кроме них, на столе лежало письмо от Элизабет Хоус, которая предлагала Эстелле занять свое место в «Фешен-груп», после того как она сложит полномочия. Письмо пришло неделю назад, однако Эстелла пока не ответила. Достаточно ли у нее знаний и действительно ли она настолько преуспела в бизнесе, чтобы сидеть рядом с женщинами, имевшими намного больше опыта? Рядом с письмом стояла фотография Ксандера, который идеально вписался в жизнь Эстеллы, словно пуговица совпала с петелькой. Он очень быстро научился узнавать Эстеллу, отыскивать ее в комнате и предпочитать всем другим. А еще ребенок очень быстро научился называть ее мамой, потому что именно так называла ее миссис Парди, несмотря на все протесты Эстеллы.

– Лучшей матери, чем вы, мальчику и пожелать невозможно, – настойчиво твердила она в ответ.

«Мальчик нуждается и в отце», – хотела добавить Эстелла, но промолчала. Она все понимала. Вестей от Алекса не было, и она не знала, где он. Война продолжалась, становясь все более жестокой и опасной. «Останься в живых», – каждый день молилась Эстелла за Алекса.

Останься в живых, чтобы однажды, когда все закончится, я могла познакомить тебя с Ксандером. Мама, я прошу и за тебя тоже. Останься в живых, мама.

С утра Ксандером занималась миссис Парди, а вторую половину дня мальчик проводил с Эстеллой – ковылял вокруг столов, обучаясь ходить, подбирал булавки, играл с пуговицами – в общем, делал все то, что, наверное, считается опасным, однако к вечеру умудрялся остаться целым и невредимым. У него отросли волосы, такие же темные, как у матери и отца, однако ребенок загадочным образом унаследовал темные глаза от Алекса, а фарфоровую кожу от Лены. А вот смех и жизнелюбие были у него свои, врожденные.

Манхэттенскому обществу поведали историю – через Бэйб Пейли и Лео Ричиер, которым Эстелла доверила прояснить ситуацию, пока не поползли сплетни, – что Эстелла усыновила ребенка умершей родственницы. Иначе она сильно рисковала – нельзя заниматься бизнесом, будучи незамужней и с ребенком; никто не захочет вести дела с женщиной, имеющей дурную репутацию. К счастью, Эстелла была совершенно очевидно не беременна на своем первом показе в 1941 году, совпавшем по времени с рождением Ксандера, так что высшему обществу ничего не оставалось, кроме как поверить.

Сегодняшний день обещал стать не вполне обычным – Эстеллу пригласили принять участие в церемонии вручения премии American Fashion Critics’ Awards. Она, Сэм и Джейни с Нейтом планировали чертовски приятно провести время. Эстелла выбрала для себя платье из джерси, изумрудно-зеленое, с открытой спиной – то самое, что принесло ей успех на показе в «Барбизоне», – а для Джейни пошила ярко-желтое тюлевое платье, солнечное, под стать подруге. Тюль – дешевый материал, ненормируемый и пока недооцененный – просто находка для «Стелла Дизайн»! Платье без бретелек, с вырезом в форме сердца, горизонтальными оборками на талии и пышной, расширяющейся книзу длинной юбкой выгодно подчеркивало фигуру Джейни. В нем подруга выглядела настоящей принцессой.

Эстелла покинула офис сразу после ланча и сделала прическу. На этот раз она не стала закалывать волосы, а распустила свои блестящие черные локоны по спине, что впечатлило даже ее саму.

Сэм заехал за ней и, хотя он сам раскраивал ткань и видел платье тысячу раз, присвистнул от изумления.

– Выглядишь сногсшибательно. – Он поцеловал ее в щеку. Эстелла улыбнулась. Она знала, что Сэм сделал бы комплимент в любом случае, что бы на ней ни было надето. Верный друг… Сэм снова и снова доказывал на деле свою преданность, и каждый день Эстелла благодарила судьбу, что по пути в Нью-Йорк им посчастливилось оказаться на одном пароходе.