Швец. Второй шанс для бандита

— Пожалуйста, — умоляю, получив доступ к воздуху. — Не трогай меня. Маша…

— Поехали со мной, Варя, — вдруг хрипло предлагает Тарас. — Ты мне нравишься. Я не обижу. Машу на себя запишу. Будем жить, как нормальные люди. А эти конченые… — брезгливо. — Пусть друг друга поубивают. Земля чище станет.

— П-поубивают?

Существует ли вообще предел человеческого шока?

Помощник Швецова усмехается.

— А ты думаешь, они, наконец, договорятся и пожмут друг другу руки? Тебе самой не страшно засыпать и просыпаться в доме человека, у которого под подушкой всегда ствол? М?

Тарас заставляет меня посмотреть ему в глаза.

— Я… — дергаюсь и от невыносимости этого психологического давления прикрываю веки. — Я не знаю! Я ничего не знаю! Но и ты ничем не лучше!

— Объяснись, — зло оскаливается Тарас.

— Ты, — я вдыхаю побольше воздуха сквозь зубы, — ты помогаешь мне за то, чтобы я разделила с тобой постель. Тебе плевать на то, что я чувствую, как и Швецову, но к нему я, по крайней мере, чувствую! Ты не выбираешь ни чью сторону. Играешь на своей. Третьей. Ты мог бы всего этого не допустить, просто рассказав Александру правду с самого начала!

— И убив этим отца? — усмехается Тарас.

— А сейчас разве ты не пожелал ему смерти?! — восклицаю, но испугавшись, что услышит дочь, снижаю тон. — Так какая разница?

— Большая, — прищёлкивает языком помощник Швецова. — Так я даю шанс всем. И пусть победит сильнейший…

— То есть — ты! — говорю зло. — Тот, кто зная правду, решил чужими руками убрать врага.

Неожиданно Тарас выпускает меня из захвата и отходит на шаг назад. Складывает руки на груди и скользит по мне внимательным взглядом от лица вниз.

— Ну так даже интереснее, — коротко кивает своим мыслям. — Раз ты ещё и не глупа, то сможешь оценить наше с тобой положение без ванильной мишуры. Мое предложение в силе.

— А если я откажусь? Что тогда?

—

— А тогда… Тогда тебе придётся надеяться, что в этом противостоянии победит Швецов, — пожимает плечами Тарас. — Иначе я тебе не завидую.

— Ты говорил, что я могу тебя не бояться, — говорю, не скрывая презрения.

— А я тебя и не трону, — отвечает он. — Более того, совсем не вру, что был бы рад забрать тебя себе. Но достаточно уважаю себя, чтобы не заниматься износом. Я подожду, когда тебя тронет Аверин. Ты придёшь ко мне сама. Потому что на его фоне я покажусь тебе просто лучшим мужчиной на свете. Будешь хорошей и благодарной девочкой… — добавляет он в голос повелительной хрипотцы и делает шаг на меня.

— Это отвратительно! Нет! — Вскрикиваю и начинаю пятиться назад. — Зачем вам мы?

— Ты правда не понимаешь? — начинает смеяться Тарас. — Твоя дочь — наследница огромного состояния. А ты ее мать. Вы обе навсегда обречены быть игрушками в большой мужской игре. Мой отец неправильно решил использовать вашу ценность. Но я ему обязательно подскажу, если так случится, что Швецов проиграет. Так что радуйся. Сытая и комфортная жизнь в твоём случае — это не проблема. Вопрос только в мужчине, в постель которого ты ляжешь.

Я зажимаю рот ладонью и инстинктивно пячусь назад, пока не врезаюсь спиной в стену. Хочется порыдать, но не получается.

— Саша выиграет… — говорю горячо и уверенно. — Он за нас город перевернёт.

— Перестань Варвара и подумай, наконец, — подкатывает глаза Тарас. — Чувства тебя привели во все это дерьмо. Может быть, уже достаточно? — Заканчивает он мысль с раздражением и, скидывая по пути куртку, заходит в комнату.

Глава 39 Трудные решения.

Швец

— Дом Аверина под постоянным наблюдением, — отчитывается мне Кирилл. — Фэйсы готовы войти в любой момент и всех уложить, но ты знаешь — только газ. Иначе это громко и опасно…

— Нельзя газ, — со стоном тру уставшие глаза. — Варя — аллергик. Марья, скорее всего, тоже.

Стискиваю стакан и чувствую, как стекло взрывается в руке. Мне даже не больно.

— Зажми, — слышу откуда-то сбоку голос Семена и чувствую в ладони салфетку. — Саша… — он упирается костяшками кулаков в столешницу. — Ты знаешь, я готов…

— Я, блть, сам готов! — Рявкаю в ответ. — Но пуля в твоей башке — это не выход и ничего не решит.

Совсем ничего, потому что ситуация абсурдна до нельзя. Те, кто должен был мне помочь посадить Аверина, не хотят отказываться от его шкуры. А это значит, что я не могу выполнить выдвинутое им в качестве выкупа условие. Звёзды заказаны, бабки поделены… Вот так всех «раком».

Кирилл заканчивает телефонный разговор и подходит ближе.

— Ты просил узнать, — хмурится.

— Ну не томи! — повышаю голос.

— Тот следак, что вёл твоё дело, сейчас в психушке. Он там уже пять лет, — рассказывает Кирилл. — На жестких препаратах, но Варвару хорошо помнит. Говорит, знал, что обречён и очень обрадовался тому, что она родила. И что ты ее нашёл.

— Ну, дальше! — рявкаю нетерпеливо.

— По делу ничего сказать не смог… Горячка.

— Ясно… — роняю на выдохе и чувствую, как в груди все загорается. То, что Аверин его убрал, и есть ответ. Сука! Сука! Сука!

Надо что-то решать. Как-то входить в дом. Спасать девочек. Я стараюсь не думать о том, что им больно и страшно. Это отключает мозги. Дезориентирует.