Швец. Второй шанс для бандита

И вся беда в том, что ценность Варвары с Марьей слишком мала для тех людей, которые будут участвовать в штурме. Если на газ случится аллергический отек, а Аверин окажет сопротивление, и скорая не успеет оказать помощь, я потеряю своих девочек.

Я не могу их потерять! Я их только нашёл.

Что я могу предложить фэйсам на столько же равноценное, как послужной Аверина? Только свой послужной. Это очень плохо. Но это — выход.

— Александр Николаевич? — с робким стуком заглядывает в кабинет секретарша.

Она ещё здесь? Я смотрю на девчонку, как на приведение. Надо бы отправить домой, но ее способность делать кофе сейчас бесценна.

— Александр Николаевич, извините, — на гране нервной истерики продолжает она. — Там из воинской части звонили. Сказали, что какой-то Прокопов Михаил ушёл в самоволку с оружием. Вас в переговорщики требует. Спрашивают на сколько вам это интересно…

Я сначала пару секунд совершено искренне не понимаю, чего от меня хотят, а потом догоняю. Прокопов… это ж тот самый сын Вариной тетки. Вот же… Вот ещё одного двинутого мне для полного комплекта не хватало.

— Узнай, где он, — рычу сквозь зубы.

Кивнув, девушка испаряется за дверью.

— Вроде ж не весна, — тихо матерится Кирилл.

— Алло! Что?

Семён подрывается с дивана, отвечая на телефонный звонок и смотрит на меня безумными глазами.

— Они Руслана за ворота выкинули. Еле живого. На голове шапка детская… — докладывает мне, опуская телефон. — Сказать ничего не может. Челюсть сломана.

Я прикрываю глаза, но мысленно несколько секунд просто крушу кабинет.

— Пусть сюда везут. Никакой ему, нахрен, скорой, пока не допросим.

— Я сам поеду, — решительно пакует оружие за пояс Семён и идёт к двери кабинета.

— Александр Николаевич… — распахнув дверь, в него влетает секретарша. — Ой, простите…

— Тише, тише… — придерживает Семён ее несколько секунд за плечи, помогая удержаться на ногах.

Девушка несколько раз открывает и закрывает рот, потерявшись в эмоциях. А потом зажимает горло и все-таки говорит.

— Этот солдат. В отделение интенсивной терапии пробрался. К матери. И теперь из палаты не выходит. А в ней четыре сердечника и два диабетика. Парень требует вас или… жену вашу. Там журналистов уже, телевидение.

Не выдерживая, я все-таки сметаю со стены плазму и с силой впечатываю ее в пол. В кабинете настаёт звенящая тишина.

— Вот нахрен он мне слался?!

— По протоколу работы с террористами, — бесцветно и тяжело говорит Кирилл. — Если парень не начнёт общаться, они просто его убьют.

Это Варины родные люди.

— Скажи, что я сейчас приеду.

—

У больницы нас действительно встречает толпа журналистов, жаждущих политических сенсаций.

Мы объезжаем их со стороны хоздвора, оставаясь незамеченными. С этими стервятниками в нормальном то состоянии тяжко иметь дело, а в таком, как сейчас лучше не появляться. Не отмоешься.

В приемное заходим беспрепятственно и поднимаемся на нужный этаж, даже не надев халатов. И после этого они чему-то удивляются?

Правда, на этаже все-таки обнаруживается весь управляющий состав больницы и десяток парней из военной полиции.

— Здравствуйте, — кидается ко мне грузная женщина в белом халате.

По бэйджу на груди распознаю в ней главврача.

— Здравствуйте, — отвечаю и жестом останавливаю Кирилла, который готовится ее перехватить.

Паранойя у нас у всех.

— Какая палата? — спрашиваю ее коротко.

— Та… — ведёт она рукой, — последняя возле окна. Господи, что же делать, — театрально заламывает она руки.

«Что-что?«- усмехаюсь зло про себя. — «Служебное расследование».

Возле палаты вижу взмокшего, седого полкана, который безуспешно пытается вразумить родственника Варвары.

— Не дури, парень, выходи… — уговаривает его. — И так дел натвори.

Коротко киваю мужику. Тот переводит на меня взгляд и вытирает платочком лоб.

Громко стучу в дверь и повышаю голос.

— Ты хотел со мной говорить? Говори!

Глава 40 Знак.

Швец

В окно машины я наблюдаю, как Михаила пакуют в уазик. Морщусь от ощущения стёсанной прикладом автомата скулы.

Отчаянный, ревнивый идиот! В его положении ещё и драться со мной полез. Но злости на пацана нет. Все заслужено. В чем-то я даже его уважаю, потому и помогаю.

Мать спасал, женщина любимая с другим. А просто так в увал не отпускали. Только был. Не положено. Ещё и сам виноват. От этого всегда сильно накрывает. И я уверен, бы Михаил постарше — Варвара бы ему сдалась. Измором бы взял. За пять лет то… Нужно будет подержать паренька на особом контроле.

Ах, да… самая главная ирония в том, что я сейчас спасаю человека, который пообещал грохнуть меня, если я обижу ещё раз Варю. Я обидел. Но боюсь, слишком велика очередь выпустить мои кишки. Не пришло время взять грех на душу, извини, парень.

Кирилл садится за руль и оборачивается, протягивая мне сигареты.

— Замяли, вроде, — говорит, щёлкая зажигалкой. — За новую центрифугу в лабораторию. И куда его теперь? — кивает на удаляющиеся фары уазика.