Швец. Второй шанс для бандита

— Хм… — отзываюсь неопределенно.

— Тарас у него подсобным почти четыре года проработал, пока в ту историю с малолеткой не вляпался.

— Ну-ка остановись, — решаюсь я неожиданно.

Не могу объяснить зачем, но все органы чувств будто стали в стойку.

Кирилл тормозит возле обочины.

— Прогуляться хочу.

Выхожу из машины и с чувством хлопаю дверью. Говорят, что перед «смертью» не надышишься, но я хочу попытаться.

Морозный воздух жжёт легкие.

Тарас… Тарас… Как не поверни, все странности в него упираются. И никаких зацепок к тому, что крыса именно он.

Ноги сами идут по притоптанной снежной дорожке. Навстречу мне попадаются укутанные в шали и цветные платки женщины. Они бурно обсуждают кто где и сколько урвал мяса по хорошей цене. Сетуют на то, что в новогоднюю ночь не удержались и наелись салатов. Что-то там ещё про внуков, но я прохожу дальше.

На небольшой площади слева расположился медпункт, а справа — та самая церквушка. Я сворачиваю к ней.

Женщины, стоящие на крыльце, смотрят на меня, как диковинного зверя.

— Здравствуйте… — участливо оживляются. — Заблудились? Ищите кого?

— Да нет… — я пожимаю плечами и захожу в деревянные двери, отмечая, что действительно за весь свой путь от машины не встретил ни одного мужика. Безгрешные мы.

В нос бьет тёплый запах воска, ладана и человеческого пота. Проветрить бы здесь. Достаю из кармана денежную купюру и засовываю в деревянную коробочку на ремонт храма.

— Сыночек, вот, свечечки возьми, — суёт рыхлые формовки мне в руки старушка.

Я сначала хочу отказаться и дергаюсь в сторону, но потом решаю взять. Зачем-то ж я сюда пришёл. Да и человека обижать не хочется.

— Спасибо, — киваю.

Лет с десяти в храме не был. Особого трепета не испытываю, но убранство разглядываю с интересом: немного потрескавшаяся штукатурка на стенах с образами, лавки, большое еловые ветви в вазах возле позолоченного алтаря, скрипучий дощатый пол… Уютно. Взгляд падает на свечи в руках. Вот и что мне с ними делать?

Стараясь ступать тихо, захожу за колонну. Силюсь прочитать имя святого на изображении, чтобы хоть как-то к нему обратиться. Зажечь, поставить свечу. Как вдруг, слышу из-за колонны тихий женский разговор. Он привлекает мое внимание излишней эмоциональностью.

— Не могу я… — нервно шепчет женщина. — Шесть часов в себя не приходит. Вот свечку даже поставить пришла. Ты бы зашла, посмотрела, Катерина Ивановна. А мы тебе медку нальём.

— Ты скорую вызови, — советует ей в ответ другая женщина. — Я всего лишь акушерка, а не анестезиолог. Такую ответственность не могу брать.

— Да ты что?! — восклицает первая женщина. — Муж меня со свету сживет, если врачам сдам. Сказал, что у него все под контролем, и чтобы никому говорить не смела. А я боюсь. Вдруг помрет? Это ж мы виноваты будем. Зайди, ну что тебе стоит. Просто посмотри.

— Нет, не могу, — напористо отказывает вторая. — Не впутывай меня. Я, знаешь ли, до сих пор помню, как из-за вашего приживальца сын чуть по малолетке не загремел.

— Ой, хоть бы уже в Москву свою умотал гаденыш побыстрее, — сетует первая. — Зачем нам деньги его. Все своё едим…

—

Разговор заставляет меня задержать дыхание и превратиться в слух. Слишком много совпадений. Хочу заглянуть за колонну, но, как и положено в те моменты, когда так сильно требуется тишина, в моем кармане начинает звонить телефон. И проигнорировать этот звонок я никак не могу, потому что на экране мигает имя Семена.

— Алло… — рявкаю в динамик.

Разговор за колонной затихает.

— Саша, послушай, — злится на другом конце связи мой начальник охраны, — может, ты поймёшь, чего он говорит?

— А Руслан что-то говорит? — удивляюсь.

— Цифры носом набрал на телефоне. Девять, семь, девять, один, девять, семь…

— Это номер тачки, — не дослушав, прерываю. — Включи ему буквы и спроси чья машина.

Примерно с минуту я слышу в трубке возню и агрессивные разговоры, а после Семён возвращается в динамик.

— Саша… он пишет, что это тачка Тараса. Что его в доме нет и Вари с Марьей тоже…

— Поднимай гаишников и объявляй план-перехват, — отдаю решительное распоряжение и, услышав, что женщины начали обходить колонну со стороны алтаря, дергаюсь к ним навстречу. Уж слишком мне интересно, кого они там откачивать собрались.

Рука инстинктивно ложится на оружие под курткой. Ещё мгновение и… из-за колонны, появляются те, кого я поджидаю. Одну женщину я узнаю сразу же. Жена лесничего. И именно ее глаза, увидев меня, начинают панически округляться.

— Добрый вечер, — вполне благодушно говорю я им. — С наступившим вас…

— До-брый, — отвечают они нестройно. — И вас…

Но если жена лесничего сжимается прямо на моих глазах, то вторая женщина, не уловив настроения, кокетливо поправляет платок и строит мне глазки.

— А я вас узнала. Это так приятно, когда у политиков есть время подумать о душе…

— Согласен, — киваю ей и перевожу взгляд на жену лесничего. — А вы как думаете, Тамара? Что случается с душами тех, кто живет не по совести?

Запаниковав, она пытается проскочить мимо меня к выходу, но я просто ловлю ее за капюшон пуховика и дергаю на себя.

— Не торопитесь. Мне кажется, вам есть, что мне рассказать.