Сиамский ангел

Она – Марек вдруг понял – что-то сжимала в кулачке. И сказать, что тут к ней прицепится какая-то шваль, Марек не мог – у входа кучковались три пары своих, курили, трепались.

Отсюда прекрасно просматривалась улица, куда должен был выехать кабриолет.

– Пойду, – сказал Марек. – Хочу дойти до старой водокачки.

– И не лень тебе ночью переться к старой водокачке? – удивилась Ксюшка.

Марек пожал плечами.

Его не в первый уже раз принимали за сумасшедшего.

– Увижу Димку – скажу, что ты его ждешь.

– На водокачке, что ли?

– Ну…

Марек развернулся и побрел прочь.

Шел впритык к стенке. Хотя даже если Ксюшка увидит, что он сворачивает во двор? Отлить, блин, надо!

Во двор скользнул ужиком.

– Что там? – спросил Федька.

– Возле «Марокко» целая тусня… – Марек замолчал, потому что произнести осокинское имя что-то мешало. А надо было сказать, что там ищут и ждут Осокина.

Они ушли вдвоем и оба не вернулись. В конце концов начнут спрашивать Аську, Аська будет названивать Федьке, что из этого получится? Вон – стоит подозрительно спокойный. И точно так же, с каменным спокойствием, скажет, что убрал с ее дороги Осокина.

Нетрудно было прочитать его мысли. Он ушел с Осокиным, это все видели. Когда начнут искать Осокина всерьез, все упрется – в кого? Если бы успеть уехать – другое дело. Расстались у машины, сел в кабриолет и умотал носиться по ночному шоссе. А куда потащился Осокин – хрен его знает. Сейчас же, застряв в этом дворе, Федька сильно рисковал. Мало ли кто, прогуливаясь мимо, увидит в глубине его апельсиновый кабриолет?

Совсем близко раздался визг. Такой прям весь из себя девичий.

Ну да, подумал Марек, такая теплая ночь, как же без визга? Это кто-то из «Марокко» дурака валяет или совсем посторонние парень с девушкой на улице балуются?

– Посмотри, – попросил Федька.

Марек выглянул.

Ну да, свои… чтоб вы сдохли!..

– Наши, что ли? – Федька был спокоен, как никогда. Только огромные, в угольно-вороных ресницах цыганские глазищи… только они…

– Ага, наши.

– Отойди. К стенке.

Вот сейчас свои подойдут и заглянут, подумал Марек, а багажник открыт. И начнется! Нужно первым выйти, обозначить ситуацию, чтобы позвонили в ментовку и в «Скорую». Что, в самом деле, за ерунда! Ни сном, ни духом – а пристегнут к этому Федькиному убийству с прелестным ярлычком «соучастие»!

Марека прошиб холодный пот.

Здесь, в этом дворе, они в ловушке. Убежать – можно, выехать – уже нет.

Кто ему Федька? Да никто же! Самочинный истребитель наркодилеров, блин!

Как вышло, что он помог этому идиоту загрузить тело в багажник? И фонарь! На нем же отпечатки!

Бежать, бежать, самому всех позвать, рассказать, объяснить… Что Федька ночью выдернул из дома, заставил помогать, послал в разведку!..

Марек не знал, что способен на такой выплеск паники.

Но сделал он ровно два шага.

Кто-то, выйдя из стены, заступил ему дорогу.

– Стой, стой… – зашептал знакомый голос. – Не делай этого, дай ему возможность…

– Он человека убил! – крикнул Марек.

– Не убил, нет, это другое.

– Так Димка жив? – радостно воскликнул Марек.

– Нет, не жив. Это – другое!

– Да что за другое? – Марек уже был готов отшвырнуть своего безумца в пятнистых ризах, брат научил, как брать противника за руку и, уперевшись в его локоть, отправлять носом в асфальт.

– Молитва! – с тем Касьян отпихнул Марека и кинулся к кабриолету.

Марек не сразу понял, что затеял Федька. А Федька затеял сесть за руль и впилиться в замурованную арку. Кабриолет прямо с места дает неслыханную скорость, то ли двести тридцать, то ли что-то вроде. Касьян же уловил эту мысль – и в три прыжка настиг машину. Марек успел увидеть, как его пятнистые ризы (белые островки испускали голубоватый свет) приникли к нелепому апельсиновому боку машины.

Вот сейчас и наступил миг просветления. Миг черного просветления. Марек понял, что Осокин действительно убит – навсегда, необратимо. Чем – неважно. Это подтвердил Касьян – а ему виднее, он же сам – потусторонний! А раз убит – то действительно именно он таскал в «Марокко» и кокаин, и героин, и даже держал для соплюх дешевые транквилизаторы. Такая вот логика задом наперед. А что? Является мачо с известной рекламщицей, красавицей и умницей, воркует с ней в кабинете – поди сообрази, что там у него в карманах, кроме презервативов?

Касьян же сдернул Федькины руки с руля.

– Опомнись!..

– По второй ходке не пойду, – отвечал Федька. – Убирайся на хрен!

Марек услышал эти слова, сказанные не так уж громко, и понял – ну вот, теперь – все. Взрыв, при котором погибнет Федька, обгорит тело Осокина, да и тому, кто стоит за машиной, как примороженный, тоже достанется смертельная порция. И один лишь Касьян уцелеет – ему не помирать!

– Ты точно сдвинулся! – срываясь на визг, заорал Марек. – Думаешь, так тебе «Марокко» и останется без своего дилера? Не Димка – кто-то другой приползет! А тебя уже не будет, кретин!

Слова были пошлые, банальные, скучные, не те. Те никак не могли образоваться. И ноги – ни к машине, ни от машины шагу сделать не могли.

– Димыч! – позвал с улицы дурашливый голос. – Димыч, старая собака! Ты куда провалился?