Сибилла

— Он осторожен, но можете быть уверены: выстоит он или нет — решать государству.

— Я думаю вовсе не о государстве, — сказал сэр Вавассур, — а о том, что намного важнее — при всей значимости государства и миллионе других вещей подобного рода. Я думаю о людях того сословия, что готово сплотиться вокруг престола; да и действительно, если быть справедливым, то кому, как не им, предначертано стать подлинными защитниками королевской власти? — Эгремонт выглядел озадаченным. — Разумеется, — торжественно прибавил сэр Вавассур, — разумеется, я говорю о баронетах.

— Баронеты! Так-так, и что же им нужно?

— Права; законные права, в которых им так долго отказывали. Бедный король был на нашей стороне. Он часто говорил мне и другим делегатам, что намерен поступить с нами по совести, но ему так и не хватило решимости, — сэр Вавассур вздохнул, — пожалуй, в наши революционные времена, когда все классовые различия стираются, это была задача не из простых. Тем более что пэры, наши собратья, — боюсь, они были против нас. Однако, невзирая на министров, невзирая на пэров, если бы наш бедный король был жив, мы бы получили, по крайней мере, знаки отличия^{202}, — с печалью в голосе прибавил сэр Вавассур.

— Знаки отличия!

— Сэра Гроувнора ле Дрота это бы вполне устроило, — сказал сэр Вавассур, — а ведь его поддерживала сильная партия; он был готов на компромисс — да только, пропади оно пропадом, его отец оказался всего лишь акушером.

— И вы захотели большего? — невинным тоном поинтересовался Эгремонт.

— Всё или ничего, — заявил сэр Вавассур. — Таков мой девиз, цель оправдывает средства. Я произнес речь в «Кларендоне» перед нашим сословием; нас там было четыреста человек, я вызвал бурю эмоций.

— Мощная партия, — заметил Эгремонт.

— И добротное войско, сэр, если хорошенько разобраться. Кто выстоит против нас? Билль о реформе ни за что бы не прошел, если бы среди баронетов было больше единства.

— Не сомневаюсь, что на сей раз вы сможете ввести нас в дело, — заметил Эгремонт.

— Именно это я и сказал сэру Роберту. Будет славно, если он выступит кандидатом от своего же сословия. Великая вещь!

— Ничто не сравнится с esprit de corps[3], — заметил Эгремонт.

— И ведь что это за каста! — воодушевленно воскликнул сэр Вавассур. — Только вообразите на секунду: вот мы идем процессией к Вестминстеру^{203}, чтобы, допустим, подать хартию; пятьсот, а то и шестьсот баронетов в темно-зеленых костюмах (подходящая одежда для equites aurati[4]), и у каждого не только свой знак отличия, но и золотая цепь на груди; у каждого пояс и шарф; наши звезды сверкают; наши вымпелы трепещут на ветру; наши шляпы белоснежны — как и султаны на них; разумеется, шпаги и золоченые шпоры^{204}. Не забудем к тому же, что у каждого из нас на большом пальце перстень, и печатка на месте, а в руке — баронетская корона с двумя шариками^{205}.

Эгремонт с нескрываемым изумлением уставился на воодушевленного чудака, который, сам того не замечая, крепко стиснул руку собеседника, — до того он увлекся этим беглым эскизом, изображением почестей, которых он был столь неправомерно лишен.

— Грандиозное зрелище! — сказал Эгремонт.

— Какие тут сомнения, этой касте уготовано спасти нашу страну, — пылко продолжил сэр Вавассур. — На их стороне все: монарх, которому они служат особой защитой, дворянство, неотъемлемой частью которого они являются, народ, который признаёт в них бесспорных предводителей своего класса. Однако картина еще не полна. Нас должно поддержать такое же число доблестных рыцарей: наши старшие сыновья, достигнув совершеннолетия, вправе притязать на то, чтобы монарх посвятил их в рыцари; а значит, их матери и жены больше не будут ровней супругам шерифов, а вновь обретут свое законное — или почти законное — достоинство; они станут «достопочтенными баронессами», при коронах и мантиях, или «достопочтенными рыцаршами» с золотыми цепями на шее и в диадемах или иных благородных уборах, смогут примкнуть к торжественной процессии или же подобающим образом расположиться на галереях и с высоты изливать потоки своего величия.

— Я всецело за то, чтобы они примкнули к процессии, — сказал Эгремонт.

— Всё не так уж и однозначно, — важно пояснил сэр Вавассур, — и, сказать по правде, хоть мы и были тверды, формулируя в наших петициях справедливые требования относительно того, что касается «почетных званий, дополнительных титулов, персональных знаков отличия и увеличения числа геральдических символов», я не уверен, что стану настаивать на обязательном выполнении каждого пункта, если правительство продемонстрирует готовность решить данный вопрос в либеральном ключе. Положим, я даже готов, сколь ни велика эта жертва, отказаться от своих притязаний на дополнительные титулы для наших старших сыновей, если, к примеру, нас обеспечат коронами.

— Стыдно, стыдно, сэр Вавассур, — серьезно произнес Эгремонт, — вспомните о принципе: цель оправдывает средства, никаких уступок.