Сибирь. Эпопея века \\ Сибирский вызов

Стоимость его добычи очень высока, но СССР, говорят мои спутники, нуждается в золоте, чтобы покупать за границей необходимые товары. Поэтому и не жалеют средств.

И уж конечно, не жалеют денег на удовлетворение социальных потребностей. В Усть-Нере и в поселках вдоль Индигирки, большой реки, несущей свои воды на север, тяжесть климатических условий компенсируется, как мы уже видели, щедростью, не имеющей себе равных ни в одной другой части Советского Союза.

В опрятной столовой поселка мы ужинаем вместе с делегацией профсоюзных работников, а простенький громкоговоритель, не знаю уж, по случайному совпадению или специально, чтобы сделать мне приятное, разносит по помещению знакомые, хотя и несколько старомодные мотивы итальянских песен в исполнении Мины, Клаудио Виллы, Сер-джо Эндриго и других. Рядом со мной сидит грузин с цветущим лицом доброго великана. Это брат Месхи, знаменитого футболиста 60-х годов, но друзья зовут его просто «кацо», что по-грузински значит «парень».

— Здесь у нас, — объясняет мне кацо, который, как настоящий южанин, самый разговорчивый из всей компании, — народ живет очень зажиточно. Люди хорошо питаются и не жалеют денег на одежду. Почти у всех наших женщин есть каракулевые шубы или шубы из ондатры, детям своим мы ни в чем не отказываем. Мы много тратим также на развлечения и книги.

Почти весь день я бродил по поселку, и эти слова лишь подтверждали мои собственные наблюдения. Среди немногих пешеходов, которых я встречал на улицах, были две молодые женщины, закутавшиеся в теплые шубы из каракуля и в шапках из песца. Можно, конечно, сказать, что здесь такая элегантность ни к чему, но она — признак изобилия и желания показать его, что не может не поразить человека, впервые оказавшегося на этих холодных, безлюдных просторах. Немногочисленные магазины промышленных товаров куда лучше снабжаются, чем любой московский универмаг, особенно такими товарами повышенного спроса, как меха, кожаные пальто, ювелирные изделия, фотоаппараты, телевизоры, предметы из серебра, духи и дорогие подарочные товары.

Самое высокое здание в Усть-Нере, самое крупное и более красивое, чем райком партии и поселковый Совет, — это Дом культуры, где действуют Народный театр, объединяющий 70 самодеятельных артистов, эстрадный оркестр, джаз, хор, драматическая труппа и труппа оперетты, кинотеатр и, наконец, кружки художественного чтения и бальных танцев. Городской Дворец спорта — это ядро спортивного комплекса, которому может позавидовать даже большой город. Бассейн с тремя дорожками по 25 метров и ледяное хоккейное поле соседствуют с футбольным полем, где ежегодно 1 мая проводится первый матч местного чемпионата.

Все это — для 7 тысяч человек. Сколько стоит? Миллионы и миллионы рублей, к которым надо еще добавить расходы на то, замечает мне молодой профсоюзный работник, который отказался переехать в Москву, предпочтя комфорту столичной жизни суровое, но более сердечное существование среди людей Севера, чтобы направлять золотодобытчиков и шоферов в профилактории, дома отдыха и санатории и чтобы оплачивать дорогу тем, кто едет в отпуск.

Так живут в Усть-Нере, небольшом поселке, название которого вы напрасно будете искать на географической карте. Я убежден, что нужно много мужества, чтобы жить здесь, особенно, чтобы жить здесь долго. Здесь нужна сила, нужно умение слить свою жизнь с жизнью других людей.

— Когда становишься членом коллектива, — говорит молодой секретарь местной комсомольской организации, — замечаешь, что жизнь идет здесь, как в любом другом месте планеты, и что люди способны покорить и холод, и тоску.

ЛЕДЯНАЯ АВТОСТРАДА

— Порой лед бывает другом, — говорил академик Мельников, открывая мне тайны холода.

Для искателей золота с Индигирки лед больше чем друг: он строитель дорог, которые ничем не хуже проложенных человеком. Мы покидаем Усть-Неру рано утром, направляясь на прииск «Юбилейный». Поселок спит, закутанный в плотный туман. Ночью столбик термометра опустился до 50 градусов ниже нуля, дойдя до предела, за которым всякая деятельность прекращается.

— Если температура будет продолжать падать, — объясняет мне инженер Лапицкий, — все останутся дома, за исключением работников самых необходимых служб.

«Волга» бежит по пустынным улицам, руль зажат в опытных руках Ивана Ивановича, русского, живущего в Сибири более 40 лет. Коренастый, с широкими и сильными плечами и бычьей шеей, Иван Иванович считается в Усть-Нере живой достопримечательностью. При любой температуре он ходит без пальто и шарфа, с расстегнутым воротом яркой рубахи. Он редко надевает шапку, потому что убежден, что сибирский мороз полезен для его рыжей шевелюры.