Сибирская эпопея

Российское Министерство путей сообщения отпечатало сто тысяч брошюр на французском, немецком и английском языках с целью популяризировать среди европейцев самую грандиозную в истории стройку (именуемую «Великой Сибирской железной дорогой») и одновременно пробудить в них симпатию к модернизирующейся России, воплощением которой должна была стать Транссибирская магистраль. Новый путь позволил намного превзойти рекорд героев романа Жюля Верна: путешествие вокруг света отныне можно было совершить за 41 день (а не за 80). Разработчики трансконтинентальной магистрали представили ее как самый надежный, практичный, быстрый и удобный способ соединения Гавра с Порт-Артуром или Владивостоком, Атлантики с Тихим океаном, Европы с Азией. Транссиб выступал – по крайней мере, на бумаге – серьезным конкурентом трансокеанских компаний, осуществлявших морские перевозки в Нагасаки, Иокогаму или Шанхай. В ходе Всемирной выставки в мировой прессе было опубликовано более тысячи статей о транспортной революции, произведенной новой магистралью. Французы, немцы и американцы, как правило, отзывались о ней с восторгом, тогда как британская печать проявляла гораздо бо́льшую сдержанность или выступала с критикой, что служило лишней иллюстрацией глухой борьбы, развернувшейся тогда в Азии между Россией и Великобританией.

* * *

В самой Сибири новая дорога, строительство которой приближалось к концу, также означала революцию. Она подвела черту под более чем трехсотлетней историей легендарного Сибирского пути, связывавшего «цивилизованную» метрополию с окраинами известного мира. Эта дорога, или «тракт», как ее именовали изначально, получила официальный статус после издания в ноябре 1689 года царского указа, объявившего ее «государевым трактом». С XVIII века на Сибирском тракте проводились работы по благоустройству, однако в действительности жизненно важная артерия, от которой зависело существование всех азиатских провинций Российской империи, никогда не содержалась в состоянии, способном обеспечить быстрое и удобное передвижение. Во все времена суровый климат, бесконечные расстояния и своенравная природа превращали проезд по ней во что-то сверхчеловеческое. Изначально тракт протянулся от Москвы до Кяхты, что на китайской границе, через Пермь, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск, Томск, Енисейск, Иркутск и Нерчинск. Постепенно, однако, появились и другие варианты, и в XIX веке путешественники столь же охотно пользовались дорогой, проходившей южнее, через Омск, Томск и Красноярск. Кстати, слово «дорога» звучит обманчиво, поскольку на деле маршруты зачастую отличались неопределенностью: через степь или березовые рощи проходили параллельные пути, известные одним лишь ямщикам. Эти пути то сходились, то расходились вновь; порой они терялись в заболоченной равнине или неожиданно заводили в трясину, куда лошади могли провалиться по самые удила. Черно-белые полосатые столбики, стоявшие на каждой версте, напоминали путешественнику, что он передвигается по официальному почтовому тракту. Вся русская литература изобилует свидетельствами о том, что поездка по дороге воспринималась исключительно как тяжкое испытание, на которое никто не отваживался ради удовольствия. В гениальном романе «Евгений Онегин» Александр Пушкин в нескольких строчках рисует мучения, связанные с передвижением по русским дорогам, и шутливо заключает:

Когда благому просвещенью
Отдвинем более границ,
Со временем (по расчисленью
Философических таблиц,
Лет чрез пятьсот) дороги, верно,
У нас изменятся безмерно:
Шоссе Россию здесь и тут,
Соединив, пересекут.⁶⁴