Сибирская эпопея

Выполнение исполинского проекта коренным образом перекроило бы всю карту Сибири. Сколько деревень и древних поселений коренных народов придется затопить? Как этот проект отразится на самом Северном Ледовитом океане? Какие изменения произойдут в сложной и хрупкой экосистеме Арктики? Даже в таком централизованном, технократическом и авторитарном мире, как Советский Союз той эпохи, подобная перспектива привела в ужас ряд ответственных специалистов. В их числе был академик Лаврентьев, строивший новый Академгородок под Новосибирском. Его возражения дошли до Хрущёва. С ним была солидарна группа сибирских писателей под руководством Сергея Залыгина,³⁷ защищавших сибирскую самобытную и девственную природу, оказавшуюся под угрозой исчезновения. Но самые яростные протесты раздавались со стороны углеводородного лобби. Геологам, занимавшимся поисками нефти и газа, этот чудовищный проект представлялся настоящим кошмаром. Все их усилия и надежды были бы похоронены под 20–25-метровой толщей воды. Гигантское Нижне-Обское водохранилище должно было затопить большую часть самых перспективных нефтеносных площадей Сибири. Так что для отрасли это был практически вопрос жизни и смерти.

Из-за мегапроекта развернулась настоящая политико-административная битва. Среди наиболее последовательных его противников – Николай Байбаков, отвечавший в правительстве за нефтяную промышленность, Юрий Эрвье, руководитель Тюменского нефтеразведочного треста. Их главный союзник в Москве – Министерство геологии. Его специалисты как раз заканчивали составление геологической карты Западной Сибири. На ней тот самый Ростовцев, которого вера в будущее нефти привела на допрос в НКВД, нанес предварительные контуры самых перспективных площадей. Они могли оказаться крупнейшими в мире. В самом регионе, в столице Западной Сибири Тюмени мобилизовались местные власти. Геологи забросали партийные органы и прессу письмами и обращениями. Даже местное КГБ в своих докладах на Лубянку пыталось заручиться поддержкой центрального аппарата в этой борьбе. Если бетонный гигант будет построен, им придется попрощаться с мечтами о богатой нефтеносной провинции. Западная Сибирь станет лишь гигантским водохранилищем у подножия Уральских гор.

По другую сторону баррикад были сторонники строительства ГЭС, которых поддерживало Министерство энергетики. А главное – сам Никита Хрущёв, не скрывавший своих предпочтений. Обский гигант стал бы самым важным узлом той сети гидроэлектростанций, которую его правительство возвело по всей стране. И, чтобы призвать Сибирь к порядку, «царь Никита» отправил в Тюмень нового руководителя навести там порядок. Первый секретарь обкома Б.Е. Щербина прибыл из Иркутской области, где курировал строительство Братской ГЭС. Казалось, все было уже решено, и противникам стройки века, которая грозила затопить половину их региона, оставалось только спустить флаг.

Черное золото? Где же оно, скажите на милость? Административная верхушка страны, в первую очередь чиновники всемогущего Госплана, отнюдь не разделяли мистическую веру в новое нефтяное эльдорадо. Его искали много лет, а говорили о нем еще дольше. Однако все капиталовложения в это перспективное направление обернулись открытием лишь нескольких нефтяных лужиц. Очередной чиновник, приехавший из Москвы инспектировать район бурения, заметил, что государство потратило миллионы на пресловутые скважины, а результата так и не дождалось. Не пора ли успокоиться и убраться отсюда?³⁸ Вся активность областных политиков и геологов – лишь проявление местечкового мышления, идущего вразрез с линией и интересами партии.³⁹ Их обещания – химеры. «Огромные запасы нефти и газа, о которых много говорят тюменцы, не более чем плод провинциального и больного воображения»,⁴⁰ – написал зампредседателя Госплана РСФСР.

Итак, наперегонки со временем. Только фонтан нефти, бьющий в тайге, мог стать тем доказательством, которого остро не хватало клану нефтяников. Только уверенность в огромных доходах бюджета на многие десятилетия вперед давала им преимущество перед сторонниками строительства ГЭС. Времени мало, объявлена всеобщая мобилизация по разведке нефтеносных районов. На рубеже 1950-х и 1960-х годов в Сибирь на поисковые работы отправляются сотни, а потом и тысячи молодых геологов. Некоторые из них только закончили университеты, специализированные учебные заведения в Баку, Москве, Грозном, другие успели сделать первые шаги в нефтеносных районах Урало-Поволжья. Они пробирались по тайге с тяжелыми рюкзаками, с ружьями на случай неожиданной встречи с медведем. В холодное время года гусеничные бульдозеры прокладывали для них в тайге сезонные дороги – зимники. Новое поколение пришло на смену старшим коллегам, которых выкосили годы войны и террора.