Сибирская сага. История семьи

Почту в нашу деревню возили на лошади зимой и летом. Почтальон был уже пожилым человеком, но перед Новым годом его тоже взяли на фронт, и доставлять письма стало некому. Моя мама сказала, что любит лошадей и умеет с ними обращаться, так что может заменить почтальона.

До какого-то момента все шло хорошо, но вот морозы стали крепче, и в лесах недалеко от деревни начали появляться волки. Резали скот, пугали людей воем по ночам. Соседи говорили, что где-то в округе волки растерзали и съели охотника — нашли только валенки и тулуп в лесу. Однажды мама задержалась на почте в районном центре — служащие не успели вовремя рассортировать газеты и письма. Маму уговаривали остаться ночевать — ехать одной в ночь было опасно. Но она знала, что я жду ее во дворе у калитки или дома у окна и не ложусь спать без нее, и не хотела волновать меня.

— Ничего, домчимся! — бодро сказала мама. — Конь у меня что надо!

Она надела поверх пальто огромный меховой тулуп, взяла ящик с почтой и пустилась в путь. Завывала вьюга, ветер дул навстречу, колючий снег бил по лицу. Лошадь бежала, опустив голову. Стало совсем темно, буря усилилась. У мамы тревожно заныло сердце. Ей показалось, что лошадь замедлила бег и как-то странно храпит. Мама знала, что это значит — лошадь почуяла беду, а какую, пока не догадывалась. Вдруг мама увидела, что сбоку от дороги, прямо наперерез ее саням, из леса быстро приближаются огоньки… Волки! Сразу вспомнились слухи про охотника. Закричав что было силы, мама хлопнула вожжами лошадь, которую уже не нужно было погонять — она почувствовала опасность раньше мамы. Лошадь храпела и мчалась во весь опор, а мама кричала, кричала, кричала… Волки отстали от них почти у самой деревни.

От пережитого мама слегла. Болела она очень тяжело — у нее сильно поднялась температура, ее знобило, часто она бредила, по ночам кричала, задыхалась. Мне было очень страшно. Вместе с нашей хозяйкой мы по очереди ухаживали за мамой. Я варила кашку, картошечку, даже научилась ее жарить. Хозяйка лечила маму как могла, поила какими-то настоями, делала пахучие растирания. Но все наши старания не приносили успеха — маме не становилось лучше. Она никак не могла выбраться из болезни, таяла на глазах, с каждым днем силы оставляли ее. Маму мучил изнуряющий кашель, особенно по ночам. Все было плохо. Мама думала, что умирает, и решила отправить меня к тете Але в Минусинск, чтобы я не видела ее смерти. Хозяйка написала туда письмо. Конечно, я об этом не знала.

В один из зимних дней в дверь постучали. Хозяйка открыла, и я увидела дядю Володю, мужа тети Али. Он вошел, поцеловал меня, подошел к маме, наклонился, поцеловал ее. Мама слабо улыбалась. Потом они тихо и очень долго говорили — о чем, я не могла понять. Утром дядя Володя сказал мне:

— Ну, Люсенька, собирайся, поедешь со мной к нам. Тебя там все ждут. Мама пока поживет здесь, полечится и приедет к нам здоровая.

Я заплакала:

— Как же мама будет без меня? Кто же будет варить ей кашку, жарить картошечку, поить чаем? Я не хочу уезжать без нее!

Дядя Володя уговаривал меня, объяснял:

— Везти ее нельзя, на улице зима, мороз. Ты же должна понимать, не маленькая, тебе уже шесть лет!

Я все равно плакала и не хотела ничего понимать. Твердила одно:

— Не хочу, не хочу, не поеду без моей мамы!

Уговаривали меня все: дядя Володя, мама, хозяйка, ее внук. Сработал один аргумент, который привел внук хозяйки:

— Твоя мама поправится, если будет знать, что ты у своих родных, которые тебя любят и будут заботиться о тебе. Она тогда успокоится и скорее выздоровеет, как моя мама. Ты же знаешь!

Это была правда, и я согласилась, хотя в душе была против. Без мамы мне всегда было плохо, даже если мы расставались всего на один день. А сколько теперь ее не будет рядом со мной, я не знала. Было страшно! Очень!!

Минусинск

Меня увезли в Минусинск в семью тети Али. У нее было трое детей: Галинка, Шурик, Ниночка. И вот теперь я — четвертая. Меня никто не обижал и не ущемлял. Семья тети Али жила на ипподроме. Они держали свое хозяйство, в доме всегда были продукты, так что я не голодала.

Правда, я никогда не отличалась хорошим аппетитом. Мама всегда заставляла меня есть, потому что я часто об этом забывала или просто не хотела. Когда я была маленькая, мама звала соседскую девочку Настю, усаживала нас за стол и кормила. У Насти всегда был хороший аппетит, а во время еды на нее было приятно смотреть — она ела с большим удовольствием, вкусно, красиво и очень аккуратно. Выходила из-за стола чистенькая (а не чумазая, как я), радостная и говорила: «Спасибо». Глядя на нее, и я что-то съедала за компанию. Мама радовалась, нам с Настей тоже было весело. В новой семье была свобода — есть меня не заставляли.