Читаем Сибирская тетрадь полностью

104) На обухе рожь молотили — вариант известной пословицы о скупых. Ср.:«На обухе рожь молотит, из мякины кружево плетет» и др. (Даль, Пословицы, стр. 109; Даль, т. II, стр. 649).

105) ...девятый день тряпицу окуют. — «Жевать тряпицу» — то же» что «тряпку сосать», — фразеологизм пословичного типа; обычно так говорят о беспомощных, нерешительных и робких людях; здесь: голодные.

108) ...а я вдоль по каторге — т. е. осужден на пожизненную каторгу (см.: Максимов, стр. 65).

110) Люди ложь, и я то ж. — Ср.: «Всяк человек — ложь, и мы то ж» (Даль, Пословицы, стр. 200).

111) Ты откуда, а я чей? — тюремная шутка по адресу бродяг, утверждающих, что они не помнят своей губернии, деревни, имени и фамилии («Иваны непомнящие»).

115) «Нашим курским» ~ «Нет, брат, за постой у нас деньги платят. Отваливай» — диалог, характеризующий увертливость арестантов в ответах. Ср.: «За постой деньги платят, а посиделки даром» (Даль, Пословицы, стр. 508).

118) ...запасные колотья... — См. стр. 143, где Достоевский разъясняет это выражение.

122) Будут денежки, будут и девушки — пословица, по-видимому распространенная в тюрьмах Сибири. Ср.: «Были бы бумажки, будут и милашки» (Даль, Пословицы, стр. 82).

123) Деньги — голуби; прилетят и опять улетят. — Ср. варианты этой пословицы: «Деньги — голуби; где хотят, там и сидят» или «...где обживутся, там и поведутся» (Даль, Пословицы, стр. 94).

124) Молодец против овец, а против молодца и сам овца. — Ср.: «Молодец на овец, а на молодца и сам овца» (Даль, Пословицы, стр. 272; Пословицы, стр. 182).

127) Огорошил, околпачил — слова из тюремно-арестантского жаргона. Огорошить — удивить; околпачить — обмануть (см.: Максимов, стр. 161).

128) ...на панпрусских булках... — Панпрусские — искаженное «французские».

132) Одна была песня у волка, и ту перенял. — У Даля приведена как пословица о зевоте (см.: Даль, Пословицы, стр. 156). В Сибири употребляется для характеристики монотонного, заунывного пения (см.: Короленко, Сиб. очерки, ч. 2, стр. 384).

136) ...а вы-то в Полтавской губернии галушкой подавились — известная дразнилка по адресу украинцев. Подобные дразнилки, адресованные жителям разных губерний и городов, близкие к анекдоту, были широко распространены в крестьянском фольклоре, например: в Сибири бабы соболей коромыслами бьют; ладожане щуку с яиц согнали; во Владимире и лапшу топором крошат; угличане толокном Волгу замесили и др. (см.: Даль, Пословицы, стр. 329—346)

137) Никакой фартикультяпности нет. — Фартикультяпность — очевидно, производное от слова «фарт» — риск, удача, неожиданное счастье, везение (см.: Максимов, стр. 161; Короленко, Сиб. очерки, ч. 2, стр. 155).

138) ...а подожди, так и ничего не будет — пословица о безысходной нищете, о полной безнадежности. Ср.: «Было добро, да давно: опять будет, да уж нас не будет»; «Еще и то будет, что и нас не будет» (Даль, Пословицы, стр. 78).

140) От огня ~ что-нибудь да останется — краткий вариант пословицы «Вор хоть стены оставит, а огонь — ничего» или «Воры обкрадут — стены останутся, а огонь в разор разорит» (см.: Даль, Пословицы, стр. 929).

141) Ты говори тому ~ а я брат ему. — Ср.: «Сказывай тому, кто знает Фому, а я родной брат ему» (Даль, Пословицы, стр. 490).

144) Нет ничего! пуля! — т. е. ложный слух, неправда.

145) Со всем Максим, и шапка с ним. — Ср.: «...и Аксинья с ним» или «...и котомка с ним» (Даль, Пословицы, стр. 406, 568).

148) А в поле четыре воли — краткий вариант общерусской поговорки. Ср.:«В чистом поле четыре воли: хоть туда, хоть сюда, хоть инаково» (Даль, Пословицы, стр. 841; Пословицы, стр. 48).

150) «Здорово, ребята!» ~ «Женатые, ваше благородие» — юмористический диалог, в котором ответ предупреждает заранее угадываемый традиционный вопрос.

151) Избави, господи ~ и от инвалидного солдата — шуточная арестантская поговорка в виде перефразированного начала молитвы.

153) «Что ты так оболокся? ~ прозяб!» — Слова сибирско-уральского наречия: оболокся — оделся; сиверко — северный ветер.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное