Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

Различные документы то называют Петра Дмитриевича Филатьева членом гостиной сотни, то величают его гостем, то даже специфическим термином гостиный внук – все это свидетельствует о следах старого порядка в меняющемся мире1145. В отличие от деда, он не принимал участия в совещательных органах, имевших целью управлять российской политэкономией1146, но в постгостевом мире, если можно так выразиться, он сохранил свой статус купца – первой гильдии. Основа семейного благосостояния уже совсем не была связана с солеварнями; вместо этого Петр открыл фабрику шелка в своем имении в Ростовском уезде. К 1753 году он создал масштабное шелковое производство и красильное дело, основанное на труде примерно тысячи крестьян1147. Крепостные и зависимые люди, жившие в многочисленных деревнях и имениях Филатьевых, не являются предметом нашего исследования. Но мы упомянем одного человека Филатьевых, который стал столь знаменитым, что его репутация осталась в популярной русской культуре на века. Иван Осипов родился в 1722 году крепостным крестьянином в ростовском имении Алексея Филатьева. Когда в 1731 году Алексей Филатьев скончался, Петр Дмитриевич перевел Ивана Осипова в Москву. Там провинциальный крестьянин окунулся в преступный мир и стал известен как Ванька Каин – столь известный русский преступник, что уже при его жизни о нем складывали песни, популярная история излагала его злодеяния, а его дурная слава получила бессмертие, попав в Толковый словарь живого великорусского языка (Ванька Каин – бранное прозвище отбойных буянов)1148. Его свидетельство – разумеется, свидетельство злодея – изображает Петра Дмитриевича суровым хозяином, который избивал непослушных слуг, а Ивана Осипова, то есть Ваньку Каина, после первой попытки побега держал в оковах на дворе без еды1149.

Петр Дмитриевич жил так, как в XVIII веке жили представители высших слоев, и считался одним из «денежных мешков» московской деловой элиты1150. Его уже не стесняли законы по ограничению расходов, которые в дни его прадеда запрещали незнатным богачам ездить в каретах, запряженных несколькими лошадьми, и во дворе Филатьевых был каретный сарай, вход в который, как говорили, охранял цепной медведь1151. Из почти пятидесяти крепостных и рабочих, живших в его доме в Китай-городе, одна женщина занималась исключительно приготовлением кофе для хозяина. В 1756 году Петр обвинил одну служанку, что она прибегла к колдовству, чтобы наслать на него болезнь: она была застигнута в тот момент, когда солила его ежедневный кофе. Конечно, мы не можем получить полноценного представления о Петре Дмитриевиче из этих мимолетных впечатлений, связанных с недовольными им слугами, но, вероятно, эти истории, как и факт побега из владений Петра дюжины крепостных за время его жизни, подсказывают, что совет, который дед давал ему в своем завещании, – обращаться со слугами мягко – был чем-то бóльшим, чем простой формулой речи1152.

В 1754 году Петр Дмитриевич начал переговоры о продаже своего московского двора Канцелярии конфискации, но соглашение так и не было достигнуто. Имение перешло к его сыну Алексею Петровичу Филатьеву. В 1756 году Алексей Петрович, праправнук Остафия Филатьева, стал военным в армии императрицы Елизаветы Петровны, отказавшись от купеческого статуса своей семьи1153. Мало что известно о его карьере, даже если 12-томный перевод сказок «1001 ночи» с французского на русский, опубликованный Императорской московской университетской типографией, был его работой. В том году, когда был опубликован последний том, филатьевский дом в Ипатьевском переулке был продан за 6000 рублей1154. Когда в исторических записях вновь появляется имя Филатьевых, оно связано с военным отличием.

Дальнейшее изучение истории этой семьи не входит в задачи настоящего исследования. Но, возможно, одно замечание прольет дополнительный свет на влияние, которым пользовалась эта семья, и ее репутацию, а также на некоторые из трудностей, с которыми семья столкнулась в XVIII столетии. В этом веке Императорская академия наук переиздала Судебник царя Ивана IV, вышедший в 1550 году. Василий Никитич Татищев (1686–1750), аристократ, соединявший в себе миры высокопоставленного чиновника и ученого и, вероятно, больше всего запомнившийся популяризацией идеи, что Уральские горы отделяют Европу от Азии, составлял примечания к тексту. В сноске к законодательному акту о торговом мошенничестве Татищев написал: