Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

Русским приписывают почти фанатическую приверженность религиозному и дипломатическому протоколу. Регулярно выстраивают примеры суеверий (от уничтожения первого печатного пресса в 1564 году до бунта возмущенной толпы в ответ на государственный запрет целовать икону во время эпидемии 1771 года) и яростной нетерпимости (казнь за попытку обратить православного в иную веру), чтобы провести линию, отделяющую русские ценности от западноевропейских норм. Подобные интерпретации, кажется, опираются на иллюзию, что прекрасные тексты Монтескье самим своим существованием отменяют ужасы Реформации. Да, московский суд казнил женщину, которая изменнически одела свою курицу царем, но и во Франции в 1766 году двадцатилетнего юношу казнили за непочтительность – за то, что он не снял головной убор перед религиозной процессией1607. Часто рассказывают, как суеверные московиты изгнали из Москвы первопечатников, но редко вспоминают о том, как немецкие рыцари тевтонского ордена не пропустили в Россию группу из 123 ремесленников, собиравшихся туда отплыть из Любека, – и даже казнили одного из них1608. Эти примеры не надо понимать как легкомысленное указание на эквивалентность ситуаций – каждый из приведенных примеров имеет свою непростую историю: дело в том, что «варварство» России раннего Нового времени не кажется таким уж исключительным, если сравнивать его с тем, что происходило в других государствах в эту же эпоху. Разумеется, Московское государство оставило гораздо меньше бумажных следов, чем Западная Европа, и об этом различии не следует забывать. Вследствие этого работа по описанию России в раннее Новое время досталась другим. Не стоит принимать на веру слова польского короля Сигизмунда, который в 1569 году назвал московита «врагом всей свободы под небесами»1609.

Еще одно клише по поводу русских купцов – их ограниченность. Петер Марпергер счел необходимым включить в свой разговорник XVII века фразу «Море не люблю, естли сухим путéм поеду не утону» (More ne lüblu, jestli suchim putém pojedu ne utonu) как образец полезной фразы в разговоре с русским купцом1610. Русских купцов считали хуже других, потому что они не ездили за границу. Вместо того чтобы форсировать океаны, они пассивно оставались на родине. Русские гости имели дозволение ездить за рубеж, но редко там бывали1611. Эту фразу часто повторяют, но редко проверяют. Во-первых, правила касательно путешествий нуждаются в разъяснении. Гостям было дозволено ездить за рубеж, но им все равно нужно было документированное разрешение на такую поездку. Другие подданные, согласно Соборному уложению, могли просить у государя разрешение для заграничного путешествия. Учитывая эти обстоятельства, встает вопрос, так ли значима была эта часто упоминаемая привилегия. Тем не менее попробуем в этом разделе оценить, много ли русских ездило за границу.

Мы можем посмеяться над иронией истории: само слово «русский», возможно, происходит от старонорвежского ródskarlar, что означает «гребцы», в то время как европейцы вроде Марпергера считали русских закоренелыми сухопутными жителями1612. Но если мы погрузимся в это удивление, мы упустим из виду главное – русские преодолевали устрашающие расстояния. Русские купцы ездили за границу. В раннее Новое время они посещали рынки Бухары, Стамбула, Ирана, Польши, Швеции и Кавказа. В XV–XVI веках они, судя по всему, чаще ездили в южном и восточном направлениях, чем в западном, что было вполне осмысленным выбором – в это время на юге и на востоке располагались очень оживленные центры торговли. В южном направлении русские ездили в Астрахань до того, как она вошла в состав России. Дженет Мартин задокументировала сотни русских, ездивших в Османскую империю1613. Русские были многочисленны в Швеции, важнейшей державе раннего Нового времени1614. В XVII столетии русские купцы начали ездить в Китай. Филатьевы были наиболее заметными из ряда купцов, дотянувшихся до пекинских рынков. В 1706 году английский посланник в Москве, Уитворт, замечал: «Здешний двор сделался совсем купеческим и, не довольствуясь поглощением лучших товаров собственной страны… все больше посягает на иностранную торговлю; они скупают за границей все что хотят, прикрываясь именами частных купцов, которые получают только плату за свои услуги, но рискует и получает прибыль только сам царь»1615.

Упоминания о русских купцах, ездящих за границу, чаще встречаются в описаниях государственных миссий, но неясно, является ли это отражением реальной практики или сохранившихся документов. «Смолянин» Тимофей Смывалов (участник Земского собора 1566 года) в 1567 году ездил с гостем Иваном Афанасьевым в Антверпен, где торговал государственными товарами с местными чиновниками1616. В 1575 году русские купцы посетили Дордрехт на реке Туре в западной части Нидерландов, привезя для торговли пушнину1617. Если в XVI столетии такие поездки кажутся редкими, то в XVII веке русские регулярно ездили к западноевропейским дворам от Лондона до Испании.