Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

В теории функции застав были чисто надзорными – удостовериться, что проезжий, его товары и документы соответствуют друг другу. И это уже было достаточной проблемой. Купцы возражали против проверок на заставах – распаковка тщательно уложенных товаров до конца путешествия отнимала время и раздражала, а через короткое время всю процедуру нужно было повторить еще раз705. Кроме того, каждое дополнительное звено в бюрократической цепи дарило кому-нибудь возможность наживы. Тобольский татарин А. Абраимов сообщал, что его товары украли у него во время проверки на заставе близ Верхотурья706. Купцы жаловались на незаконные требования, и государство велело местным властям пресекать злоупотребления, но система была далека от идеальной, и это не было чисто сибирской проблемой. Государственное расследование, предпринятое в 1698 году после нескольких жалоб со стороны купцов, показало, что четырнадцать воевод в Центральной России сговорились создать сеть личных застав для вымогательства у купцов707. Да, в российских учреждениях долго не умирали традиции системы «кормления», означавшей, что чиновники получают средства к существованию не от казны, а напрямую от тех, кто находится в их юрисдикции. В 1664 году подьячий из далеких мест с очаровательной наивностью вопрошал свое начальство, как ему обеспечить свое выживание, ведь через его сибирскую заставу проходит так мало купцов708. Государственные указания, что проверку следует проводить досконально, но при этом не задерживать купцов, что с купцами следует обращаться хорошо, но при этом не упускать ни крупинки из царских доходов, дополнительно сбивали с толку провинциальных служилых людей.

Подобная же двусмысленность существовала и вокруг зарождающейся инфраструктуры сибирских дорог. В 1619 году, когда стало очевидно, что многие купцы едут новой дорогой через Березов, государство позволило ее использовать, а в 1624 году подтвердило это дозволение709. Тут нечему удивляться, ведь государство желало оживленной торговли. А вот разрушение дорог, прямо противоположное созданию инфраструктуры, представляется странным шагом. Но угроза сокращения царских прибылей могла подтолкнуть государство и к таким действиям. Местные власти, вечно испытывавшие недостаток рабочих рук, даже получали приказы перекопать недозволенную дорогу или другим путем сделать ее непроходимой710. В 1685 году московские власти приказали уничтожить дорогу из Сибири в земли Строгановых711. В попытках направить поток товаров через Верхотурье государство приказало закрыть дорогу из Казани в Тобольск через Кунгур712. В 1619 году власти приняли радикальное протекционистское решение, перекрыв не наземный, но водный путь – закрыв порт Мангазею для кораблей713. (Впрочем, английское предложение атаковать прибрежные города Русского Севера, выступавшие против выгодных для англичан условий торговли, кажется в сравнении с ним куда более радикальным714.)

СТОРОЖА СТОРОЖЕЙ

В июне 1652 года шелк купца Миши Аларцова был похищен. Выяснилось, что вор – солдат, который, по всей видимости, был при нем в карауле. Солдат признался, что отдал шелк подьячему, но тот горячо отрицал свое участие в преступлении715. Это дело проливает свет на сущность проблемы: сложно разобраться в преступлении, когда в него вовлечены сами стражи порядка. Похищение аларцовского шелка было мелочью на фоне сибирских масштабов уклонения от налогов и коммерческих преступлений.