Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

Купцы, разумеется, понимали правила игры, и у них были свои стратегии эффективного ведения дел. Взятки были противозаконными, а вот подарки занимали важное место в коммерческой практике738. В этом нет ничего удивительного: ведь речь об обществе, в котором гостеприимство и благодарность были важными культурными нормами. Подарки следовало подносить царю, но этим дело не исчерпывалось. Дарение подарков имело глубокие корни в культуре и сопровождало взаимодействие на самых разных уровнях управления. Система «кормления», в рамках которой чиновники получали средства к жизни напрямую от тех, кто был им подотчетен, была формально отменена в XVI веке, но успела пустить глубокие корни в Московском государстве и, по утверждениям историков, на практике продолжалась в течение всего XVII века739. Поэтому архивы изобилуют обвинениями, что кто-то берет подарки, тем самым отнимая их у царя. Например, в 1650 году несколько служащих верхотурской таможни обвинили таможенного голову Федора Дрягина и еще несколько человек, а также их жен в том, что они берут себе поминки (поминок – дар, посул — взятка, разница между ними иногда размывалась) – меха, шубы и лошадей, – чем сокращают доходы царя740.

Поддержание хороших отношений с воеводами входило в стандартные оперативные расходы купцов из элиты, и мы сможем заглянуть в эту тему, изучая предприятия Филатьевых в шестой главе, – но разобраться в ней досконально не сможем. Разумеется, эту сторону деловых отношений особенно сложно рассмотреть, не говоря уж о том, чтобы ее проанализировать, потому что носившие разные имена подношения (поминки, почести, посулы) могли быть взятками, займами, элементами торговли, а могли вообще не оставить следов в записях741. Государство было в курсе, что подобные подношения имеют место. Воеводы получали недвусмысленные указания – на случай, если бы их ввел в заблуждение милостивый тон царских посланий, – добавлять все полученные ими в дар меха к собранному для казны ясаку742. Иногда государство в попытке одолеть неформальные и невидимые каналы взаимодействия, сокращавшие царские доходы, нарушало свои собственные заявленные правила. Например, в 1650 году гость Василий Федотов Гусельников получил специальное дозволение покупать чернобурых лисиц у служилых и ясачных людей. Государство видело в этом меру, призванную побороть чрезмерные подношения на окраинах. «Лисицы черные и чернобурые воеводы и дьяки и всякие приказные люди емлют на нас у ясачных людей в наш ясак и в поминки», – гласило письмо из Москвы743. Поскольку в существующем положении государство теряло хорошую прибыль от лисьих шкур, оно рассудило, что получит больше доходов, если дарует дозволение человеку, который будет платить с них пошлины. Кроме того, государству было известно, что бухарцы, татары и другие иностранцы тайно торгуют лисьими шкурами в других местах: «Тех де добрых лисиц в нашей казне на Москве объявливаетца мало, потому что де юртовские татаровя и бухарцы и всякие иноземцы добрые лисицы у промышленых и у всяких людей покупают и продают в-ыные государства тайным обычаем… всякие люди в Сибири продают такие добрые лисицы бухарцом тайно, а бухарцы такие лисицы продают иноземцом и вывозят в иные государствы»744. Таким образом, центральная власть сочла, что если предоставить гостю право особого доступа к ценному товару, то человек, более заинтересованный в интересах России, примет участие в битве, которую государство проигрывало. В любом случае попытки государства выявить и побороть неуместное принятие подношений – это долгая и запутанная история, с множеством имперских устремлений и неудач.

Дарение подарков было элементом укрепления взаимных обязательств и союзов, которые не только были для участников такого обмена средством достижения их целей, но и демонстрировали подобные отношения более широким кругам населения. Впрочем, подобные связи и впечатление, сложившееся от них, могли иногда обернуться против тех, кто их выстраивал. Вот, например, как было с братьями Гусельниковыми. Афанасий Гусельников, брат вышеупомянутого Василия, поддерживал тесные связи с якутским воеводой П. П. Головиным, и это дорого ему обошлось. В июле 1645 года посадские люди и другие жители Якутска взбунтовались против Головина. Афанасий Гусельников тогда еще не был гостем (он получит этот статус в 1658 году), но его брат был, и он сам двигался в этом же направлении. Тесные связи Афанасия с местным «боссом» привели к тому, что на него обратился гнев толпы. Во время бунта заключенные, сидевшие за решеткой, закричали: «Чево де стоять, пойдем де на двор к воеводе и поемлем людей ево, и побьем, и торговых де людей Афонасья Федотова и иных торговых людей, которые ходят к воеводе к Петру Головину на двор, побьем же, а буде де досмерти не убить, ино де ноги да руки обломаем людям ево и торговым людям и за приставы пометать»745.