Сибирские перекрестки

Перед ними возвышалось то, что снизу, от озера, казалось Истуканом. Здесь, вблизи, эта каменная гора еще больше походила на голову, производя жуткое впечатление своими размерами и каменными кольцами на шее, похожими на морщины старика.

Андрей поправил за спиной карабин и уверенно двинулся в сторону Истукана, на ходу окидывая взглядом знакомые очертания головы.

Танька быстро засеменила было за ним, приседая на ослабевших ногах, но тут же уперлась ему в спину, когда он резко остановился.

– Ты что, Андрей? – спросила она и сбоку заглянула ему в лицо.

Не отвечая, Андрей смотрел вперед на Истукана, и на его бледном лице застыло выражение ужаса…

Таким Танька не видела его никогда. Не понимая, что с ним произошло, она поспешно взглянула туда, куда смотрел он, испугавшись, что сейчас увидит Кольку. Но, нигде не заметив того, она снова посмотрела на Андрея, затем на Истукана.

Тот лежал, казалось, все в той же позе. Но, ни разу не видев его вблизи, Танька интуитивно почувствовала, что с ним что-то произошло, чего снизу, от озера, невозможно было заметить. Что именно, она не могла сообразить, но ей тоже стало почему-то страшно, как будто ужас, сковавший Андрея, передался и ей…

– Он, он смеется… – тихо прошептал Андрей, с трудом шевеля пересохшими губами.

И Танька непроизвольно заметила, что у него изо рта не вьется парок от горячего дыхания, только что оживлявший безмолвие стылой вершины.

– Он… смеется, – повторил Андрей дрожащим голосом.

Неподвижно стоя на месте, он уставился на Истукана, ожидая от него чего-то, что тот мог, наверное, вот-вот выкинуть.

Но Истукан, не подавая признаков жизни, лежал навзничь, гримасой растянув до ушей гигантский каменный рот, от которого во все стороны волнами разбегались морщины, стягиваясь складками у глаз и на шее…

Во всей этой нелепой картине Андрея поразила одна мелочь. Он не мог уяснить, что случилось с Истуканом. То ли тот смеется, то ли плачет, то ли собирается крикнуть, да так, что от этого разом вздрогнут горы, пойдут гулять обвалы, а гул подземных толчков отзовется за многие километры от этих мест.

Истукан лежал так рельефно, как будто земля выдавливала его изнутри, тужась своим гигантским материнским чревом. Словно выносив его много веков, она вот только теперь разрешалась от бремени, производя на свет чудовищное создание своих темных недр…

И действительно, под ногами у них легонько вздрогнула почва, как будто по земле прошли судороги…

– Андрей, мне страшно… – прошептала Танька и, медленно отступив, спряталась за его спиной, чтобы не видеть то, что было обычным камнем, но в то же время казалось живым…

– Я пойду посмотрю, – сказал Андрей, выговаривая каждое слово так, будто хотел, чтобы кто-то правильно понял его, и в то же время как будто уговаривал самого себя сделать это.

Внутри у него стала нарастать злоба против какой-то темной силы, которая старалась овладеть им.

– Не надо, Андрей, не надо, – прошептала за его спиной Танька, эхом отозвавшись на чьи-то гнетущие сознание команды…

Он же почувствовал, как кто-то пытается лишить его последних волевых усилий, избрав к тому же для этого в помощники перепуганную Таньку.

– Нет, я пойду… Просто так я не уйду отсюда, – громко прошептал он. – Смотри, смотри, вон следы! – воскликнул он. – Колька здесь! Видишь, он пошел к Нему!..

Не сводя взгляда с Истукана, Андрей медленно, словно на ощупь, двинулся по следам Кольки.

Танька пошла было за ним, но не выдержала и остановилась, не в силах сдвинуться с места.

Андрей обошел вокруг Истукана и остановился на месте, где по следам было заметно, что Колька долго топтался, словно искал что-то или плясал перед этой головой с хищным оскалом, на младенческом лице, высеченном из монолитного гранита.

Но в мешанине следов он не мог определить, куда же ушел-то Колька.

– Его здесь нет, – растерянно пожал он плечами, вернувшись к Таньке.

– Да, да, его здесь нет! – эхом обрадованно отозвалась она. – Андрей, уйдем отсюда… Пойдем искать в другое место. Он ушел, ушел! – торопливо заговорила она.

– Нет, нет, я не уйду, пока не узнаю, куда он ушел, – решительно оттолкнул он ее, когда она, ухватившись за его рукав штормовки, попыталась увести его отсюда.

– Я больше не могу, мне страшно! – вдруг истерично закричала Танька и, как маленькая капризная девочка, засучила на месте руками и ногами. – Уйдем, уйдем! – взвыла она…

– Нет, я узнаю это чудовище до конца! – зло прорычал Андрей.

Возбужденный истерикой Таньки, он потерял самообладание, сдернул со спины карабин и, не целясь, выстрелил в каменную голову.

Пронзительно взвизгнув, пуля срикошетила о каменный лоб Истукана, не оставив на нем ни малейшего следа.

Это привело Андрея в ярость. И он, всаживая в Истукана пулю за пулей, опустошил весь магазин карабина.

Звонко цокая о камень, пули одна за другой ушли куда-то в пространство.

Оглохнув от стрельбы, Танька в полуобморочном состоянии свалилась на снег, закрыла руками голову и затихла.