Сибирские сказания

– Про то сказать не берусь, а надо тебе осторожно себя вести с женой своей, следить, что она замыслила. Товарищи мои филина из дупла выманили, а пока он за ними гонялся, то я в дупло к нему залез и кольцо там нашел. Возьми его, носи покуда. Не простое оно, а заветное, надо думать.

Взял Яль-Мамыш кольцо, примерил – в самую пору на средний палец подошло, как по его заказу сделано. Присмотрелся, а колечко в виде змейки сделано, что сама свой собственный хвост кусает-заглатывает. И вправду, не простое кольцо, а волшебное.

– Как же мне себя с женой вести? Может, народ позвать и на костре сжечь? Как еще с ведьмами поступать?

– То не ее вина. Родовое проклятие на Аниме твоей лежит. Потому она хромотой и отмечена. Еще когда она ребенком была, то злой пэри украл душу ее, сделал своей пленницей и пометил ее, одну ногу укоротив.

– Я о чем и толкую – колдунья она.

– А я тебе говорю, что не колдунья она, но заколдована. Мой младший брат полетел к самому старому ворону, который один на всей земле знает, как таких женщин расколдовывать. Как узнает, то и тебе скажем.

– Скоро ли он вернется?

– Не раньше чем через семь дней, коль ничего с ним не приключится. Дорога дальняя, так что жди. А теперь ступай домой и будь осторожнее прежнего. Как мой младший брат вернется, то мы тебя сами найдем, известим обо всем.

Поплелся Яль-Мамыш домой с невеселыми думами, а ноги и не идут, одна за другую заплетается. Страшно ему в дом идти, с женой встречаться, которая с нечистой силой дружбу водит, а супротив нее разве в одиночку выстоишь. Тут он про кольцо вспомнил, что ворон дал, крутнул его на пальце и сразу на душе веселей сделалось, другим человеком себя почувствовал.

«Знать, действительно не простое то кольцо, коль на душу человеческую влиять может, грусть на радость менять, – подумал он. – Спасибо ворону, мудрой птицей, что дал мне его. Может, и выстою супротив темных сил».

Домой пришел, а жена его с улыбочкой встречает, на стол накрывает, ужинать зовет. Сели за стол, тут Анима кольцо у мужа на руке и увидела, спрашивает:

– Откуда оно у тебя взялось? Вроде раньше его у тебя не видела.

– Старший брат подарил. – Яль-Мамыш отвечает первое, что на ум пришло.

– Старинное, поди, кольцо?

– Да, очень старое. Никто и сказать не может, сколько ему лет. Из других стран, видать, кем-то завезено.

– Дай поглядеть. – Анима руку протягивает. Яль-Мамыш не долго думая снял кольцо с пальца, ей подает. Она попробовала было примерить и вдруг как охнет, затрясло ее всю, на пол рухнула, бьется, глаза закатились, пена изо рта пошла.

Ну, Яль-Мамыш догадался, в чем дело, стянул кольцо с пальца жениного, себе обратно надел. Та в себя пришла и понять не может, что с ней было-случилось, ничегошеньки вспомнить не может, по сторонам глядит, дико так озирается. Но на ноги все же поднялась, воды глотнула и тихонечко так заговорила:

– Сознание, знать, потеряла. Воду с реки сегодня таскала, может, и проняло меня.

– Может быть, может быть. – Яль-Мамыш соглашается, секрет ей открывать про кольцо волшебное не желает, чтоб жена его чего с тем кольцом не сделала, не сотворила.

Спать легли, Анима первая едва до постели добралась и мигом уснула. Яль-Мамыш рядом посидел, подумал, боится, что жена среди ночи поднимется и опять на кладбище пойдет колдовским делом заниматься. Думал, думал, как бы этому помешать, а потом взял и тихонечко кольцо ей на палец спящей надел, ждет, что будет. А та во сне лишь вздрогнула, но не проснулась даже, только застонала тихонечко и испарина у нее на лбу выступила. До самого утра Яль-Мамыш возле нее сидел, и все ему чудится, что Анима сейчас встанет и сотворит с ним что-нибудь дурное. Но вот и утро, петухи закричали. Снял он тогда кольцо с жениной руки, себе обратно на средний палец надел, поспал чуток. И так он шесть ночей подле Анимы сидел, ждал, когда она уснет, и тихонько кольцо ей на палец надевал. А утром едва живой, не поспавши, на работу уходил.

Пришла и седьмая ночь. Пошел Яль-Мамыш в спальню, но не ложится, ждет, когда Анима следом за ним придет. А та все на кухне своими делами занимается, обещает скоро закончить, да все не идет. Ждал он, ждал и уснул незаметно для себя. Спит, и снится ему сон, что на их кладбище могила древняя разверзлась, а оттуда мертвец белый-белый встает и, обернувшись филином, в небо взлетает да к их дому направляется, в окно бьется, Аниму вызывает.

Открыл глаза, и впрямь белый филин в окно клювом бьет, крыльями машет, желтыми глазищами сверкает. И Анима-хромоножка услыхала, к окну кинулась. Яль-Мамыш вскочил, схватил жену за руку, к себе тащит, а она отбивается, прочь рвется.

– То мой настоящий муж прилетел, – кричит, – пусти меня к нему! Все одно не удержишь, убегу!

– Успокойся, Анима, успокойся, послушай меня. – Яль-Мамыш вразумить ее пытается, объяснить, что филин белый – злой пэри, который прилетел их погубить. Только не слушает его жена, отталкивает, волосы на себе рвет, хочет вон из дома убежать.

– Не желаю с тобой жить, пусти!