Сибирский эндшпиль

— В этом что-то есть. Я думаю, что над этим ломали головы еще в семидесятых.

Дженни неожиданно отложила вилку.

— Ох, Мел, я совсем забыла. Слушай, мне нужно найти Такудзи, я обещала ему слайды для выступления сегодня днем. Я через пять минут вернусь, ладно?

— Конечно. Я покараулю место.

— Спасибо. — Дженни поднялась и направилась к двери.

Боуэрс продолжал обед в одиночестве. Как же называется этот бар? Желтый Дракон? Красный Дракон?… Нет, не дракон, Красный… что-то красное… В столовой еще не рассеялась толпа, и он не заметил, как между людьми к его столику протискивается высокий элегантно одетый мужчина.

— Добрый день, доктор Боуэрс.

Боуэрс поднял голову:

— Игорь Лукич! — воскликнул он, вспомнив русское знакомое ему отчество.

— Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам?

— Нет, нет. Садитесь, пожалуйста. О нет, не сюда, здесь занято.

Это был профессор Дьяшкин, директор советской исследовательской организации по проблемам связи в Сибири. Он пользовался международной известностью, а с Боуэрсом они подружились на предыдущих профессиональных сборищах в Москве и Бомбее. Только прошлым вечером они вместе с группой других ученых участвовали в неформальной дискуссии, спонтанно возникшей в гостинице, где жили участники конференции.

— Куришода высказал интересную мысль. — заметил Боуэрс, когда Дьяшкин сел. — Я только что говорил своей соседке, Дженни Хэмпден из Белл, — может быть, вы ее знаете, она вернется через пару минут, — что нейтринная бомба была бы совершенной. Тогда и вам и нам будет не о чем беспокоиться.

Дьяшкин машинально улыбнулся, но было ясно, что он не в настроении для пустых разговоров; он нервно и непрерывно оглядывал окружающих. Боуэрс посерьезнел и вопросительно посмотрел на русского.

— Мы знаем друг друга уже несколько лет, доктор Боуэрс? — Дьяшкин говорил скрытно, опершись локтем о стол и прикрывая рукой рот.

— Я думаю, да — по крайней мере формально. — Пусть даже так. Иногда нужно доверять своим суждениям. И я ссужу о вас, как о человеке, которому могу доверять.

Боуэрс вытер рот уголком салфетки, продолжая медленно жевать.

— К чему вы клоните?

— Когда вы должны вернуться в США?

— Я на год в Осаке в рамках обмена. Но собираюсь поехать домой сразу после конференции, в отпуск. А в чем дело?

— За столик могут сесть, поэтому я скажу, в чем дело, пока мы одни одни. — Дьяшкин глубоко вздохнул. — Дело в том, доктор Боуэрс, что я могу быть заинтересован в переходе, если условия будут подходящими.

Боуэрсу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, в чем дело.

— Вы имеете в виду — к нам? Перейти к нам?

Дьяшкин почти незаметно кивнул.

— Да. По личным причинам — о них долго говорить. Что я хочу услышать от вас — вы согласны передать мое предложение соответствующим органам?

— Предложение? Но я ничего не знаю об этом. Как…

— Я могу устроить это. Мне нужно знать, согласны ли вы мне помочь?

Какое-то время Боуэрс жевал молча.

— Мне нужно подумать над этим.

— Сколько вам нужно времени? Поймите, за границей мы постоянно рискуем попасть под наблюдение. КГБ внедряет своих людей даже на такие конференции.

— Хотя бы до вечера. Я встречусь с вами в баре, скажем, в восемь. Как вы думаете, там будет безопасно говорить?

Дьяшкин покачал головой.

— Я не хочу говорить. Сейчас мне нужен только ваш ответ — да или нет.

— Хорошо, я не стану говорить. Но если я закажу вам выпить, то ответ — да. О'кей?

— Сделано, как вы говорите.

К столику подошли еще двое.

— Густав и Сэнди. — приветственно сказал Боуэрс. — Вы как раз вовремя, нам уже становилось скучно. Я не рассказывал вам мою теорию о совершенной бомбе?

Вечером Боуэрс позвонил в американское посольство в Токио. Вернувшись в отель, он спустился в бар. Точно в восемь часов к нему подошел Дьяшкин.

— Привет! повернулся к нему Боуэрс. — Сегодня был денек, а? Что ты будешь, Игорь? Я угощаю.

Русский выбрал водку с содовой.

Они немного поговорили, потом Дьяшкин указал на оранжевую папку, которую Боуэрс положил на стул. Это была папка, которую выдали всем участникам конференции, вместе с повесткой дня, текстами докладов, другой информацией.

— Возьмите у регистратора другую папку. Завтра в три часа будет доклад по лазерным солитонам. Будьте там, и положите папку на пол у вашего кресла. Я обменяю ее на свою, там будут детали предложения, которое я хотел бы передать американским властям.

11

— Дробные серии Фурье-Винера-Брауна с независимыми гауссианам и сходятся к сумме для всех Н больше нуля. Но если Н больше единицы, то сумма становится дифференцируемой…