Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш

Патронат над беспокойными «казаками» приносил тайшам пользу не только в виде военного подкрепления (весьма незначительного) во время конфликтов с казахами и русскими, но и некоторого материального пополнения. Ведь смысл сманивания российских ясачных в степные стойбища состоял в увеличении плательщиков ясака в пользу как царевичей, так и тайшей. Известны случаи доставления ясака Девлет-Гиреем к его калмыцким покровителям[418]. Последние справедливо расценивались им и его родичами как наиболее могущественная сила в Дешт-и Кипчаке. Громя раздробленных и отступающих ногаев, калмыки все более уверенно занимали степи между Иртышом и Волгой, одновременно не оставляя попыток захватить пастбища в Юго-Западной Сибири и на Южном Урале.

Русские власти с переменным успехом старались остановить калмыцкую экспансию в направлении российских владений и защитить государевых подданных-«иноземцев», прежде всего башкир. На степном пограничье увеличивали численность и оснащенность крепостных гарнизонов, на службу туда направляли стрельцов и служилых из западных районов Московского царства. Это было необходимо в условиях, когда тайши претендовали на часть башкирских земель. Их притязания и набеги, равно как и усиление российского военного присутствия в регионе, предотвратили массовый переход башкирских родов на сторону ойратов. Надежный тыл в лице русских войск, гарантия охраны ими драгоценных вотчинных прав, дарованных московскими царями, послужили причиной верности большинства башкир российскому подданству.

Глава 5 . Набеги, мятежи, переговоры

После захвата уфимцами Аблая и Тауке в 1635 г. Девлет-Гирей был полон решимости любой ценой вернуть пленников. Он то нападал на южноуральские волости (особенно активно в первой половине 1640-х годов), то вступал с воеводами в переговоры. Воинство его состояло в основном из «государевых изменников» — тюменских и тарских тагар[419], выехавших из-под власти воевод. С калмыками он по-прежнему находился в союзе, но иногда держался особняком от них (хотя какое-то количество калмыков проживало в его улусе — в источниках упоминаются «царевичевы калмыцкие люди»). В 1635 г. джунгарский правитель Батур-хунтайджи писал в Москву, что «царевич кочует от меня далече на своей земле»[420]. Эта «своя земля» в 1640–1650-х годах обычно находилась в степях по берегам Ишима и Тургая; в 1643 г. было известно, что Девлет-Гирей пребывал «на старых кочевьях в Итыковых горах… от Тары до того урочища конем ехать 10 дней»[421]. Под началом царевича постоянно пребывало от ста до двухсот человек[422]. Рядом с ним постоянно держались родичи — сыновья Аблая Хансюер и Ачилей (Чучелей) и сын Ишима Абугай.

Хотя представители Девлет-Гирея и прибывали в русские города в составе калмыцких посольств, но требовали для себя отдельного от них постоя, а при переговорах всячески обличали тайшей, обвиняя их в неискреннем миролюбии, клевете на царевича, который на самом-то деле только и стремится-де «царьскому величеству служити и прямити»[423]. Впрочем, никакой разрыв с калмыками был для Девлет-Гирея невозможен, и в источниках появляются упоминания о его близком соседстве или иногда совместном кочевании то с одним, то с другим тайшой.

Русские современники не видели в степных становищах царевичей самостоятельного политического образования (юрта) и воспринимали их как часть калмыцких владений. Аблай и Тауке были пленены «в калмыцких улусах»; уфимский воевода посылал к Девлет-Гирею гонцов «в калмыцкие улусы», и те возвращались в Уфу «ис Калмыков»; послов Девлет-Гирея в Москве в 1639 г. представляли как калмыцких послов.

Возможно, в определенные моменты он действительно склонялся к мысли смириться с верховенством «неверных» и даже перейти в российское подданство. Но разнообразные обстоятельства всякий раз препятствовали этому. Так, в 1648 г. один из ойратских аристократов предложил царевичу присоединиться к набегу на русские города. Тот отказался, сославшись на перспективу замирения с московским государем. В ответ тайша пригрозил забрать его в поход силой[424]. Другой тайша, Даян-Омбо, держал Девлет-Гирея при себе «за холопа место»[425]. Так что особенного почтения к нему калмыцкие предводители не испытывали. Несмотря на царственное происхождение Кучумовичей, тайши все менее считались с ними и с их интересами.