Сибирский ковчег Менделеевых

– Да я как-то забыл о нем, – ответил он.

– Зато я помню…

С этими словами Мария Дмитриевна открыла кованый сундук, переложила лежащие сверху вещи и достала с самого дна резную деревянную коробку, что Менделееву вручили в день ее помолвки. Но тогда он как-то постеснялся открыть ту коробку и узнать, что находится внутри, а потом за всеми хлопотами попросту забыл о ней.

Маша достала из специального отсека, находящегося внутри сундука, небольшой ключик и открыла коробку. Раздался мелодичный звон, крышка распахнулась, и солнечные лучи, пробивавшиеся через окно, высветили золотую табакерку, на крышке которой была нанесена мастером насечка в виде головы льва.

Иван Павлович осторожно взял ее в руки, подержал и спросил:

– Откуда это чудо?

– Бабушка говорила, будто когда-то мой дед привез ее из Китая. Он не курил, но, когда был в хорошем настроении, клал в нос щепотку табака и громко чихал. – И она со смехом показала, как он это делал. А потом добавила:

– Но это еще не все. Вот действительно ценная вещь. – И с этими словами достала из той же шкатулки нитку жемчуга и примерила ее себе на шею.

– Как тебе она к лицу! – воскликнул Иван Павлович. – Почему ты никогда не надевала его?

– И куда я в нем? На кухню? Или в дом твоего полицмейстера?

– Хотя бы так…

– Не хочу. Вот когда будем жить в Москве или Петербурге, то надену в оперу или на бал. А так – не вижу причины.

– Смотри сама, – согласился Иван Павлович, – ты и без украшений чудно выглядишь.

– Да я и не сомневалась. Другой такой нет, – отшутилась она, а потом серьезным тоном спросила: – Как думаешь, хватит нам на свой дом?

– Понесу в приказ, а там – что оценщики решат. Но, думаю, дворец нам не нужен, а на хороший дом вполне должно хватить. Надо только пораспрашивать у сведущих людей.

– Точно. Попрошу своих подруг узнать, должны помочь. Может, твой полицмейстер знает что.

– Хорошо, при случае поинтересуюсь. Вдруг кто из города уезжает или новое жилье построил?

– Надо молебен заказать Николаю Угоднику, он обязательно поможет, – предложила Мария Дмитриевна.

В Приказе общественного призрения принесенные Иваном Павловичем вещи оценили в четыреста с лишним рублей и спросили, будет ли он их сразу получать или чуть погодя. Он подумал и ответил, что не рискует хранить такие деньги дома, а потому вначале узнает, где можно приобрести необходимый им дом, а потом уже получит деньги. Оценщики выдали ему расписку о получении в залог принесенных им вещей. На поиски дома ушел не один месяц. Тем более что в Тобольск пришло известие о начале войны с Наполеоном и цены на продукты резко возросли, но, что удивительно, недвижимость оставалась пока еще в той же цене, и если бы не случившийся пожар в доме Корнильевых, то возможно их поиски продолжались и дальше.

Глава двадцать первая

…В одну из летних ночей пожар, случившийся в доме Корнильевых, начался с конюшен, где летом ночевал взятый не так давно на службу сердобольным Василием Дмитриевичем тот самый воришка Карась. Позже выяснилось, что он повздорил с надзиравшим за ним дядькой Кондратием и пообещал ему всяческие беды за незначительные придирки к его работе. Впрочем, сам Кондратий оправдывался, говорил, будто тот дрых целыми днями на сеновале, ночами пропадал неизвестно где, а вставал лишь, когда звали к обеду. Видя это, он постращал Карася неминуемой поркой и тем, что выгонит его на все четыре стороны, благо что Василий Дмитриевич не так давно из города уехал. Вот после этого конюшни и загорелись, а Карась исчез неизвестно куда.

Пока выпускали лошадей, которые, почуяв запах дыма, начали тревожно ржать, бить копытами в двери, чем и перебудили сторожей. Огонь быстро охватил крышу конюшен, вспыхнуло сено, а оттуда уже перекинулся на стоящие рядом амбары и уличную кухоньку. Дворня повыскакивала кто в чем был в нижнем белье, бабы лишь выли в голос, а мужики стояли в середине двора, бестолково размахивая руками, уставившись на бушующие вверху языки пламени. Но когда обуглившаяся головешка залетела на крыльцо господского дома, некоторые из них опомнились, подхватили ведра и кинулись к нижней речке, где торопливо зачерпывали воду, толкая друг друга, бежали босиком обратно, накалывая ступни, лили куда придется, а потому огонь разгорался все шибче, грозя перекинуться и на соседские дома.

Наконец Кондрат, имеющий, видимо, хоть какой-то опыт в обуздании огненной стихии, где криками, а где затрещинами поставил всех в цепочку, и ведра стали передавать одно за другим, а сам он щедро поливал ближайшую к сараю сторону хозяйского дома.