Сибирский роман

— Аминь! — ответил Кулаков благочестиво и смиренно.

Спасшийся Люпин бегал по берегу Волги среди женщин.

— Вы видели Марину? — с тревогой спрашивал он. — Что случилось с моей доченькой? Моё солнышко! Моё золотое облачко! Вы её не видели? Где она? Она погибла? Скажите, не скрывайте правду! Кто видел Марину? Кто?..

Он расспрашивал всех, но ни одна из вернувшихся женщин ничего не знала о Марине. Было лишь известно, что дом старосты тоже сгорел. Впрочем, все находили это справедливым из-за его безумной идеи оказать сопротивление казакам. Никто с ним не разговаривал, и он был рад, что его не утопили в Волге. Он ни у кого не вызывал жалости. Что-то случилось с Мариной, а что-то с Ольгой или Елизаветой. И все понимали, что через девять месяцев родится много выродков — это тоже надо пережить и вытерпеть. Трудно жить в России: приходиться многое терпеть.

Люпин бегал, как раненый кабан, плакал и надеялся, что кто-нибудь, наконец, скажет, что случилось с дочкой.

Но никто её не видел, а в Новой Опочке бушевал огонь.

— Пойду, поищу её, — сказал вдруг Люпин, когда уже стемнело. — И не пытайтесь меня удержать!

Но никто и не думал это делать. Две вещи превращают мужчину в глупца: героизм и отеческая любовь. В героя Люпин уже сыграл. Зачем его останавливать, если он хочет попробовать вторую? Мужчины просто смотрели на него, довольные, что остались живы сами и их жёны. Они отстроят Опочку и опять добавят к названию «Новая» — в девятый раз, как говорится в хронике, хранящейся в церквушке. С этой точки зрения казачья чума лишь внесла разнообразие в монотонную жизнь на Волге. Буря, пронёсшаяся мимо. Но церковь сохранилась. Не знак ли это Божий?

Ночью, когда от деревни осталась лишь большая, тлеющая куча пепла с торчащими балками, Люпин действительно пополз туда, чтобы отыскать дочь.

Казаки спали; только у лошадей сидела охрана и развлекалась с несколькими женщинами. Тихо подкравшись, Люпин рассмотрел их при свете костра. Марины среди них не было, её светлые волосы он увидел бы издалека.

Прижавшись к земле, Люпин некоторое время лежал рядом с лошадьми и смотрел на то, что осталось от деревни. Его сердце сжималось. «Она лежит там, в огромной пылающей куче пепла, — подумал он. — Она сопротивлялась, защищая свою честь, пока её не убили. Она была настоящей Люпиной... Не сдаваться, пока не проломят череп! Я горжусь ею, хотя сердце истекает кровью».

Он зарылся головой в траву, вдохнул запах земли и с отчаянием понял, что потерял дочь.

— Ты не сможешь убежать, — сказал Мушков и встал на колени перед Мариной. — Все женщины уже ушли из деревни, и если ты сейчас побежишь… ты не знаешь моих товарищей! Если они увидят тебя, их никто не остановит, даже я! Только со мной ты в безопасности.

Они лежали в канаве у забора. Вокруг стало тише. На краю деревни казаки делили добычу. Они собирались в группки и показывали друг другу трофеи. Ермак Тимофеевич ходил среди них и искал Мушкова, но в ответ все только пожимали плечи.

— Сколько у нас убитых? — спросил он.

— Ни одного! — ответил вернувшийся из церкви священник.

— Раненых?

— Несколько человек. Большинство поцарапаны, укушены или побиты женщинами. Одному на голову упало бревно, но с ним всё в порядке!

— Значит, пропал только Иван Матвеевич! — Ермак засунул большие пальцы за пояс, на котором висели кинжал и кавалерийский пистолет. — Ищите среди обломков! Если с ним что-то случилось, повешу пятьдесят крестьян!

— Я могу тебя спасти, — сказал в это же время Марине Мушков, — если возьму как добычу! Посажу в мешок и привяжу к вьючной лошади. Это единственный способ. Иначе они убьют тебя, Марина. Разорвут, как волки...

— Почему ты хочешь меня спасти? — спросила она.

— Не знаю.

Мушков уставился на огонь. Он действительно этого не знал — это был честный ответ. Почувствовав неуверенность, он задумался. «Я её не тронул, не сорвал с неё одежду и не набросился на неё, как на других женщин. Что со мной случилось? Почему я лежу рядом с ней в канаве, вместо того, чтобы позабавиться, а потом прогнать? Я лежу здесь, разговариваю с ней и беспокоюсь о том, как бы мои друзья её не увидели... Кажется, у меня что-то с головой».

— У нас говорят, «никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь», — ответил он. — Значит так: я забираю тебя с собой, и ты останешься жива. Прими это, как есть.

— Ты такой же разбойник и убийца, как и другие...

— Я казак.

— В чём разница?

Мушков выпрямился. Огонь горящих домов защищал их. Здесь их никто не найдёт...

— За такие слова любой казак повесил бы тебя на ближайшем дереве, — резко ответил он.

— Так сделай это, Иван!

— Ого! Ты запомнила моё имя?

— Как я могу забыть имя дьявола!

В некотором удалении послышались голоса, и Мушкову показалось, что выкрикивают его имя. Но гул огня и треск горящих брёвен заглушали все остальные звуки. «Меня ищут, — подумал он. — И если найдут, то я не смогу её защитить. Как она этого не понимает?»